Практика веры

    Перед нами стоит важнейший жизненный вопрос: о силе и жизненном значении веры, о вере, которая раскрывается как подвиг. Вера, по существу, всегда есть подвиг, даже и наша - поврежденная и нечистая, слабая, так часто подвергающаяся испытаниям и в этих испытаниях часто не устаивающая. Вера, которую мы, почти в чрезмерном, может быть, покаянии, готовы признать уже ни во что - даже и такая наша вера есть пред лицом нынешнего мира, несомненно, подвиг.
   Не смутимся тем, что вера наша и по осознанию и по жизни не достаточна, не смутимся - Христос благоизволил спасать нас, и по этой малой вере. Не смутиться - это не значит считать, что двигаться больше некуда, и потому можно топтаться на одном месте, заползать в свое болото. Не смутиться - это значит возложить все силы упования нашей души на Того, Кто есть действительное оправдание нашей жизни. В надежде и несмущаемой вере нашей , при всех ее недостатках мы Крестом Христовым спасены и получаем спасение в силу того, что соделывается Божиим действием в нашей жизни. И наше нынешнее покаяние, слабое и недостаточное, может быть, главный луч света мира. В покаянии мы говорим, что оправдание нашей жизни только во Христе, Спасителе нашем. В покаянии мы всему миру показываем на Христа Спасающего, и это главный нравственный смысл нашей жизни и главное движение нашей святости, нашего света, нашей совести!

   Понятие верности, включенное в содержание веры, создает могучую и жизненную перспективу отношений человека с Богом. Подлинная верность неизбежно выявляется в делах. Святой апостол Иаков, говоря о вере как о верности, приводит в пример дело ветхозаветного святого Авраама, доказавшего свою верность готовностью принести в жертву единородного своего сына.

   Без вероучительного знания, предложенного Святыми Отцами, христианство может оказаться либо вовсе мнимым, либо, в лучшем случае, слегка ощущаемым. При этом человек может не понимать, насколько его поступки с этической стороны сообразованы с христианским знанием, а живет, как сердце подсказывает. Но в грехопадении сердце искажено в своих действиях, интуициях и чувствах, ровно так же, как и разум и доверять ему абсолютно невозможно.
   Богословское знание, которое предлагается святоотеческим опытом Церкви, необходимо и для верного нравственного устройства всей жизни. Великий богословский опыт, который предлагается Святыми Отцами Церкви так бесконечно важен, что следует признать каждому для себя лично - великую ценность этого опыта и постараться как можно более в своей жизни этот опыт переживать.

   Вера без полноты жизненных осуществлений становится не просто мертвой и плоской, она может стать словно и не существующей. Для того, чтобы вера ожила, нужно доверять Господу, зная, что Он всегда прав. Это не трудно лишь до тех пор, пока не задумываешься над всем, что предлагает в нравственном отношении Господь. Душа, не получившая великих даров или только ставшая на путь веры, неизбежно входит в противоречие с Богом. И это не страшно, пусть войдет, пусть будут борения, лишь бы в этой борьбе, в конце концов, победил Бог. Пусть душа опытно скажет: "Прав всегда Бог". И это будет великая победа веры. Та победа, которая святых приводила к великим и потрясающим свершениям, та победа веры. которая победила и мир. И Апостол говорит: "Сия есть победа, победившая мир, вера наша"(1Ин.5,4). Непобедимая победа.
   Начинается она с победы над самим собою, себя над худшим в себе, себя над животным в себе же, над душевно сентиментальным в себе же. Победа, которая заключается в этих простых, но пережитых верою словах: "Бог всегда прав". И когда это переживание веры войдет, тогда Промысел Божий, нежный, материнский Промысел начнет работать, будет такая великая и непрекращающаяся помощь Божия, что только этим и станет хотеться жить.

   Дело с духовной жизнью, с жизнью по вере у современных людей обстоит далеко не так хорошо, как хотелось бы. Дай Бог, чтобы хотя бы вектор духовного и душевного бытия сколько-нибудь соответствовал евангельским принципам, евангельскому знанию, евангельской благодати. И тогда - при всяких падениях, если есть готовность сверять себя с духовными нормами верной жизни, - тогда жить еще можно. Трудно, худо, стыдно, но можно. И Господь все это знает. Он хорошо знает неспособность духовному и нравственному подвигу большинства современных людей. Но если они в этом выборе вектора оказались на верном пути - есть надежда. Некоторые древние святые говорили: "Люди последних времен и малую часть не совершат того, что совершили мы, а будут выше нас". Мы не дерзнем ставить себя в уровень древних святых, но по некоторым обстоятельствам современной жизни, по необходимости чрезвычайных затрат нравственной и душевной энергии на противостояние текущему страшно греховному времени, подвигом может считаться даже и малое сердечное несогласие с грехом. Поэтому есть надежда на то, что и нынешние люди, лишенные подвигов, будут помилованы. В этой надежде и живем.

   Невозможно служить Богу и мамоне. Невозможно служить двум господам: либо одному будешь работать, а о другом не радеть, либо для другого стараться, а этого возненавидишь. Возненавидь свои грехи, мирские пристрастия и тогда, вероятно, возлюбишь Бога. Будешь слишком печься и стараться об удовлетворении собственными усилиями земных представлений и желаний - скорее всего, рано или поздно придет полное равнодушие к Богу. Предупреждение Божие серьезно, но все же после этого предупреждения идут те слова, в которых так слышно доверие Бога к человеку. Он призывает к доверию, но потому, что прежде доверяет Сам человеку. И когда Он говорит: "Не заботьтесь", Он доверяет человеку, понимая, что человек может не заботиться. И это доверие Божие так хочется оправдать своим собственным доверием к Нему! И вот тогда-то и оживет и воскреснет эта общая "победа, победившая мир, - вера наша".

вверх

Вера и отношение ко Христу

   В евангельском рассказе об исцелении Иисусом расслабленного открывается соотношение различных человеческих типов с Богочеловеком.
   Прежде всего - сам расслабленный. Когда Спаситель встречался с любой немощью и расстройством душевным и телесным, для Него органичным было - устранить немощь, возвратить человеку цельность его личного устройства. Дело Христа всегда дело любви и правды. В слове Христа - призыв услышать и откликнуться на дело любви и правды. Первое слово Христа - о главном: "Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои"(Мф.9,2). Как в душе расслабленного отозвался призыв: "дерзай, чадо!" - неизвестно, что и понятно: речь идет о глубоко личном, неповторимом переживании. Но когда он слышит от Иисуса предложение к непосредственному делу: "встань, возьми одр твой и иди в дом твой", он, несмотря на то, что еще минуту назад это было невозможно по его болезни, встал, взял одр и пошел домой.
   В этом и содержится норма отношения ко Христу любого человека, особенно ощутившего на себе Его явное благодеяние: начать выполнять указания Христа, каким бы невероятным ни показалось его содержание. Христос не ищет солдатского безмысленного выполнения Своих требований. Для человека, испытавшего несомненное действие любви, естественно видеть, что любое задание благодетеля есть задание любви, и в этом содержится его глубочайший смысл, даже если человек не может вполне осознать всю полноту его содержания. Он стремится понять и исполнить задание потому, что оно, несомненно, свыше, потому, что оно, по сути - духовно, потому что источник его - Бог. Это - дело веры.
   Такая готовность исполнить Божие задание называется живой верой. Она начинается с чувства божественной высоты Того, Кто предстоит перед человеком; это определяет верность отношений, слов и поступков. Это верное религиозное чувство определяет внутреннее содержание жизни каждого нормального верующего человека. Разница лишь в степени жизненности, личностной насыщенности и готовности его жизненного воплощения.
   В противоположность людям нормального религиозного устройства и опыта не менее часто встречаются люди ненормального религиозного устройства. Самое главное в том, что они неспособны видеть Бога в Боге. Эта неспособность порою доходит до такой чудовищной степени, что они, подобно книжникам из сегодняшнего евангельского чтения, услышав слова Иисуса расслабленному "отпущаются тебе грехи твои", решают: "он хулит" (богохульствует). В рационалистической псевдо-религиозной логике этим людям не откажешь, как и в своеобразном благочестии. Более того, можно даже сказать, что они могли бы быть правы в своей трезвой осторожности - ибо правильно было бы, услышав от любого человека слова: "чадо! отпущаются тебе грехи твои", прямо так и подумать о говорящем: "он богохульствует" или: "он не в себе". Были бы правы, если бы речь шла о любом человеке, но не о Богочеловеке. Вся беда этих людей, так же как и всех последующих рационалистов, включая православных рационалистов нашего времени, в том, что в них молчит верно поставленное религиозное чувство. Как бы они ни были значительны по разуму, образованию и общественному положению, они не способны видеть и прозревать в человеке - Божество, в Церкви - Тело Христово, в праведности - святость. Их духовное обоняние мертво или, по крайней мере, неразвито, они не в силах обонять благоухание святости, и потому так сера и бессодержательна их церковная и духовная жизнь, формальна молитва, их не вдохновляет Евангелие, которое они, если и читают постоянно, то как заданный урок, и не видят того, что Евангелие написано огненными словами.
   Главная беда фарисеев не в том, что они высокомудрствуют о себе и унижают других людей за их душевные и нравственные немощи; это, конечно, серьезный порок, но этот порок сам исходит прежде всего из духовного нечувствия. Древние и новые фарисеи неспособны видеть в Боге Бога. Есть нечто загадочное в том, что в некоторых людях глубокое внутренне духовное ощущение раскрывается с самого раннего детства, а у святого Иоанна Предтечи - даже во чреве матери, когда он "взыграл" при ее встрече с Богородицей. У других же, даже когда они с раннего детства живут при дверях церкви, это чувство нередко оказывается неразвитым, неглубоким, а то и вовсе мертвым. Ясно только одно, что ни один человек - носитель образа Божия, как бы в нем ни был искажен этот образ, не рождается совсем без духовного чувства. Затем у одних, под влиянием собственных порочных склонностей, дурного домашнего и школьного воспитания, ложного мировоззренческого направления общественной жизни - это чувство умаляется и искривляется; у других - вопреки этим влияниям, тем более - в результате противоположных, добрых влияний, оно возрастает, очищается и работает безошибочно.
   У человека с развитым духовным чувством обыкновенно бывает искренняя и сердечная религиозная вера, стремление жить в соответствии с высшей нравственной правдой, верное понимание жизненных и мировоззренческих проблем с позиций великолепной духовной логики, безошибочная выстроенность отношений со всеми людьми и т.д. При искаженности или слабости духовного ощущения, напротив: неизбежны непонимание святости и отвращение от нее, жизнь, наполненная надуманными религиозными проблемами, нечувствие Евангелия, всяческая самоуверенность, в частности, в религиозных вопросах и в человеческих взаимоотношениях, мировоззренческая, национальная и социальная мертвость, невидение очевидностей, обширный схематизм и формализм (схема важнее человека) и проч. В таком случае вера, даже если она не совсем безжизненна, почти неизбежно оказывается бесплодной.
   Трудное, но не невозможное дело для человека - оживить свое полумертвое духовное ощущение. Но это может осуществиться лишь при двух условиях: во-первых, когда человек осознает свою духовную мертвость; во-вторых, когда он станет переживать ее как личную беду. Но этому всегда мешает самодовольство, присущее духовному нечувствию.
   Наконец, Евангелие дает возможность увидеть еще один тип людей, оказавшихся свидетелями Божьего чуда. Когда недавний расслабленный по слову Богочеловека встал, взял свой одр и пошел домой, то - по слову Евангелия - "народ, увидев это, удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам"(Мф.9,8). Это естественная реакция религиозного сознания. Человек (или группа людей) видит чудо, явно имеющее благой характер; по-видимому, источником этого чуда не может быть ничто природное или человеческое; источник - выше, в Божественных сферах. Чудо вызывает удивление и восхищение. Душа, узнав в чуде дело Божие, естественно преклоняется перед Ним и славословит Его. В подходе людей, прославляющих Бога, очевидна трезвость религиозной позиции. Впрочем, есть одно обстоятельство. Евангелие говорит: "народ удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам. С одной стороны, люди признают исцеление расслабленного действием силы Божией. С другой стороны, они оказываются, как и книжники, неспособными видеть в Иисусе больше, чем облагодатствованного Божественной силой человека. Максимум, на что они способны - это видеть в Иисусе "одного из пророков". Таким образом, это есть дело несовершенной веры.

    Еще должно пройти долгое время до тех пор, пока все верующие христиане увидят в Иисусе Бога. В начале ХХ-го века св. Иоанн Кронштадтский назвал свою проповедь "Не ариане ли мы?" - мы, прожившие почти две тысячи лет в окончательно разработанном и пережитом христианстве. Дай Бог нам всегда учиться прославлять Отца Небесного, давшего такую власть Сыну Человеческому, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение со Отцем и Святым Духом.

вверх

Личное предстояние Богу

   Любое существование любого человека, как бы он ни был занят общественной деятельностью, какие бы широкие проблемы мира ни занимали его ум и душу, - любое существование всегда имеет характер одинокости. Порою эта одинокость становится невыносима психологически и нравственно, и тогда человек становится готовым к любому, самому пустому делу, чтобы любым наркотиком, от водки до политики, закрыть, задвинуть хотя бы иллюзорно, хотя бы на время свою одинокость. И это совершенно неправильно. Потому что эта одинокость предусмотрена Божественным планом бытия; каждый человек как образ Божий есть личность, и как личность неким одиноким образом он предстоит миру. Человек всегда самоопределяется как личность, как нечто уникальное и единственное. Более того, в этой своей одинокости, он одиноко предстоит и Богу! Такое одинокое предстояние в глубоких смыслах предусмотрено и самим созданием человека, и даже его новозаветным существованием. Вспомним, как Учитель наш учит молиться. "Закройся в клеть свою". Вот образ подлинной одинокой молитвы, от которой многие бегут, не вынося этой одинокости. Нормальным является это одинокое предстояние пред Богом, нормально это уникальное и единственное существование, разумеется, когда оно имеет верные смыслы, направленность и содержания.
   Необыкновенно и совершенно замечательно предстояние в своей одинокости Пресвятой Девы Богу, когда и явился Ей Архангел с благой вестью о будущем Рождении и Воплощении от Нее Сына Божия! Эта благая весть отчасти была результатом и наградой этого Ее глубоко сердечного, из самого глубокого сердца одинокого предстояния пред Богом.
   Но многие люди в своей "одинокости" не просто переходят меру, но их одинокость получает искаженное содержание. В этом как бы молитвенном предстоянии пред Лицом Бога на самом деле осуществляется обычный человеческий индивидуализм, только на религиозном содержании. И религиозный индивидуализм является ровно таким же грехом, как любой другой индивидуализм, потому что здесь происходит подмена уникального личностного предстояния пред Богом занятостью исключительно собой, когда, в общем, и Бог нужен лишь как материал индивидуальных переживаний или как стимул для психологической или умственной работы (богословской или какой-нибудь другой). Таким образом, не Сам Бог становится абсолютной ценностью, а все то же драгоценное "я"! Акт веры становится мнимым.
   Для того, чтобы разбить греховное индивидуалистическое переживание и для того, чтобы внести полноту правды в нормальное религиозное переживание и знание, Богом дана человеку и иная реальность религиозной жизни - реальность соборности, собранности множества людей для предстояния во Славе Божией! И это понятно: по замыслу Божию человек был призван открыться в своей жизни не только как уникальная личность, но и как существо общественное, ищущее любви. После создания Евы Человек никогда не был совершенно один. Общество Адама и Евы - это первое человеческое общество!
   Вся полнота жизни христианина, его думание и переживание, все жизненные проявления содержат в себе то осознание красоты человеческой жизни, которое включает одновременно и глубокое одинокое предстояние (хотя бы и слабое, но все же подобие того предстояния, в котором Пресвятой Деве явился Архангел), и стремление быть в общем торжествующем единстве, как при входе Господа в Иерусалим. И вт ом и в другом открывается живая личная вера.

   Евангельское слово Христа обличает мнимость обычного понимания веры. Христос говорит: "Если вы будете иметь веру с горчичное зерно, - крохотное зернышко! - и скажете горе сей: "Перейди отсюда туда", и она перейдет" (Мф.17,20). Что же тогда означает большая вера, если достаточно крохотной веры для того, чтобы двигать горы? И что же тогда обычная человеческая вера? Во сколько она меньше горчичного зерна? Вопрос трудный. Потому что просто сказать: "Мы верующие", но что же тогда наша вера? А сказать "Мы неверующие" - все-таки наше собственное сердце нас обличит в неправде. Не хочется и неверно так говорить.
   Отчасти ответ на этот вопрос, дает евангельское чтение об исцелении болящего отрока. Когда Иисус сказал отцу этого отрока: "Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему", тот говорит в ответ совершенно золотые слова: "Верую, Господи, помоги моему неверию!" (Мк.9,23-24). В них большая точность, они показывают то, что, по большей части, свойственно религиозному состоянию современного человека. Это смесь веры и неверия. И большого ума не нужно для того, чтобы определить в себе наличие и веры и неверия. Достаточно просто честно посмотреть на себя.
   Нормального, честного взгляда на себя довольно, чтобы увидеть и обнаружить в себе то, что ничем другим как "вера" не назовешь. Но если посмотреть на качество этой веры, на ее степень, на ее плоды, на ее достижения, результаты, на ее внутренние процессы, на степень переживания этой веры, тогда все это, скорее, придется назвать почти неверием.

   Христос явился вовремя. По одной только личности Крестителя можно судить, что время подошло, что найдутся способные услышать новозаветное благовестие. Совсем скоро, после проповеди Предтечи, после совершенного им дела покаяния, после самого крещения Спасителя, после сорокадневного поста, после троекратного искушения диаволом Спасителя - Христос начинает Свое духовно-победоносное шествие по Палестине, по Иудее.. На берегу Геннисаретского озера раздается Его первая проповедь, начинающаяся словами: "Блаженны нищие духом"(Мф5,3). А затем и многие верой начинают слышать благую весть о спасении, о Спасителе и о Царстве Божьем. А затем находят адресата великие слова апостола Павла, раскрывающие то учение, которое Иисус принес вместе со своим делом спасения на землю. Оно остается в сердцах и в сознании. И только живущие плотским мудрованием и плотскими ценностями не любят Бога. Они не слышат спасительного слова, потому что "плотское мудрование есть вражда против Бога"!
   После этого времени уже о любом времени можно сказать, что оно всегда вовремя, но и всегда не вовремя, потому что рядом с теми, кто признает и принимает смыслы Евангельских и апостольских слов, находятся те, кто ненавидит эти смыслы; так история и протекает, как борьба ненависти с любовью. Но в мир входит и лицемерие.
   Иные лицемерят сознательно, понимая, что делают, другие же несознательно, ибо не могут не жить своим плотским мудрованием, ценностями века сего, а с другой стороны - вроде и жаль расстаться с обретенною верою. Но это шизофреническое лицемерие добром не кончается, как в историческом плане, так и для отдельных лиц. Беда, горе! "Горе тебе, Хоразин!" (Мф.11,21), горе тебе, христианская страна, которая, кажется, любит Христа и принимает благую весть о Христе, а живет тем, что является враждой против Бога - дешевыми и пустыми мирскими ценностями! И та страна, тот народ, который, не покаявшись, продолжает жить этими ценностями, навлекает на свою голову огонь и горе! И все же слышатся слова Христа; и проходят века и вслед за Предтечей, вслед за апостолами, вслед за мучениками, вслед за преподобными идут многие люди праведной жизни и верных духовных смыслов. И порою плотское мудрование тянет их, поскольку и они находят нечто дорогое для себя в этих мирских ценностях, но услышав евангельское благовестие, они, по крайней мере, сознают, что это недопустимо и стыдно! И хотя это покаяние оказывается малоплодным, в смысле значительных жизненных перемен, но одно то, что они сознают, как надо жить, заставляет склониться перед величием правды мысли другого апостола, сказавшего: "И сия есть победа, победившая мир, вера наша !"(Ин.5,4)

вверх

О вере и маловерии

   Петр по слову Учителя пошел по волнующемуся морю. (Мф.14,22-33) Для сомнения много ума не нужно. Для сомнения довольно только довериться так называемому здравому смыслу, который подсказывает, что по воде ходить невозможно. Этот "здравый смысл", в котором здорового - самая малость, а все остальное, наоборот, болезненное, утверждается за счет веры, потому что в этом "здравом смысле" больше всего - недоверия к небу. Этот квази-смысл спокойно и просто отвергнет все небесное, потому что он довольствуется только примитивным, простейшим опытом. Все, что превосходит здравие опытное, чуть дальше кончика носа, все ставит безусловную преграду для его здравости. Всякая здравость кончается.
   Для веры требуется выйти за пределы "здравого смысла", для веры необходимо довериться Богу, Самому совершающему чудо и сказавшему и Петру: "Иди по водам". Согласившись со словом Спасителя, ум в подвиге преодолевает себя. На этом свойстве души основывается вера каждого из нас, если мы верующие.
   Как же обрести ту полноту веры, по которой, если уж вступили, однажды услышав глас Божий в своем сердце, встали на стези волнующегося моря, так уж и идти? Обратим внимание на психологическую мощь этого Евангельского рассказа; на поразительную линию действий Самого Иисуса. Он как любящий родитель. Какой силой и заботливостью наполнено Его "Иди". Он как мать, видящая первые шаги своего ребенка, говорит ему: "Ну, иди", подзывает его к себе, а потом как бы и упрекает: "Ну, что же ты", когда он сел на пятую конечность: "Что же ты так испугался, шел бы дальше. Ничего бы с тобой не случилось. Вот я, рядом, вот моя рука - рядом". И может быть, в этом и есть самое главное - рядом находящийся Спаситель. С этим знанием ничего другого не остается, как просить прощения за не преодоленные искушения, за беды, в которые мы впали сами, по своей невнимательности, злобности, индивидуализму, непониманию, незнанию. Мы немощные? Что ж! Сила Божия в немощах совершается. Только бы не осознавать свои немощи как свою силу. Ничего собственного, кроме немощей, нет. Силы наши собственные, всегда мнимые, а что дается - то милостью Божией. И милостью Божией, силой Божией совершается в наших немощах Спасителем Христом спасение наше.

   Племя великанов духа не прекращалось никогда - вплоть до наших дней, что доказывает жизнь и смерть святых Новомучеников Российских, кровью которых обильно политы Соловки. Это великаны церковного сознания и понимания жизни, которое не может поколебать ничто. Немногие всегда и легко преодолевали искушения, но когда дело касалось самого главного, эти великаны духа, побеждая искушения, говорили им: "Нет, я не с вами. Я с Небом, потому что я опытом узнал, что я могу идти по воде. Я с небом. Я не отрекусь от Неба, и лучше смерть, чем грех отречения".

   "Се ми смерть предстоит..." - читаем мы каждый день на вечерней молитве. Наверное, эти слова обычно пропускаются мимо сознания, но ведь предстоит же смерть! И тогда, если здание было выстроено не на твердом основании, остается великая, превосходящая разум, превосходящая даже нашу веру - милость Божия, которая через святого апостола Павла, говорит: " Дело таких людей сгорит, а сами в последний момент будут вытащены как бы из огня". Вероятно, большинство наших дел, и не только отдельных дел, но и дел всей нашей жизни - почти все они не выдержат огненного испытания, почти все станет пеплом, потому что мало в них веры. Да, милость Божия может спасти. Бездна милосердия Божия гораздо больше, чем бездна нашей греховности и всех искушений, которые мы не преодолеваем. Милость Божия спасет, но такой стыд! Какой будет стыд в последние секунды нашей жизни - обозревать, как пылает огнем все дело нашей жизни, все - впустую, почти все.… И лишь краткие миги полноты веры. Краткие миги искренних молитв, краткие миги чистоты и честности перед самим собой. Краткие миги, но они-то, может быть, и выплавятся в этом огне суда Божия и окажется, что это единственно, что и было ценно. И это немногое перевешивает всю жизнь, состоящую из слишком легкого и поэтому горючего материала. Легкое и горючее сгорает, тяжелое оседает.

вверх

дальше >>>