О Святом Причастии Тела и Крови Христовой.

Апостол Павел пишет: «Кто ест и пьет (из чаши Господней) недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1Кор.11,29-30). Нет, не падают навзничь сразу после Причастия, дело Божие не демонстрируется, а совершается серьезно и тихо. Но слова апостольские внушают очень большую тревогу - и за свою судьбу и за судьбу близких. Как узнать: как ты причащаешься - достойно или нет? Некоторые думают, что недостойно причащаются те, кто подходит в грехе к Причастию, даже, кажется, и в раскаянном, но раскаянном слабо. И это возможно: длящийся смертный грех к Причастию не пропускает. Видимым образом человек принимает Тело и Кровь Христовы, но - в суд и осуждение, потому что в нем действует разрушительный процесс: Причастие действует не автоматически и не физиологически, а творчески, на почве, ждущей преображающего Божественного творчества.

Итак, если кто не рассуждает достаточно о том, что он причащается и Чего он причащается, тот и оказывается недостойным. – в соответствии со словом Апостола. Известно: «у кого что болит, тот о том и говорит...», или, выражаясь языком церковным: «от избытка сердца уста глаголют». И печальный опыт показывает: люди Церкви почти никогда не рассуждают о смысле и содержании Причастия, о его соотнесенности с человеческой личностью. И причина не в том, что прежде много и глубоко об этом рассуждали, и дальнейшее рассуждение излишне. Нет, не рассуждали вообще никогда или когда-то чуть-чуть. Обрывочно кое-что прочитали, кое-что услышали, и как правило, не от людей, которые могут сказать ясно, сильно и глубоко, а так, от кого попало. И появляется нелепое ощущение, что относительно Тела и Крови Христовых все понятно, и потому рассуждать - дело лишнее.

О, милосердный Господь! Надежда только на Тебя! Страшно предположить, но приходится предположить, что глубокое, сердечное и умственное рассуждение (сердечное, пронизанное умом и умственное, пронизанное сердцем) о Причастия, скорее всего, лишь для очень немногих стало поводом и причиной внутреннего бытия.

Чаще всего люди живут смутными образами и неопределенными интуициями. А образ Причастия, кажется, таким понятным, таким привычным: О, Святые Тайны! Мы принимаем их, причащаемся и - … сердечное рассуждение молчит. Молчит о главном. Оно не способно понять, что на деле происходит нечто обратн образу. По образу так, а на деле по другому - на деле не Причастие, не Тело Христово входит в человека, а он сам через Причастие входит в Тело Христово, он сам становится частью Тела Христова, не соображая, что происходит..>

Вся жизнь человека, последующая за Крещением, только через Причастие возобновляется в Теле Христовом. Она умаляется в своей силе из-за расслабления, лености и всевозможных пристрастий - они не дают жить в Теле Христовом, и человек остается как бы голым, сам с собою, и поэтому у большинства людей есть нужда возобновлять образ бытия Христова в своем теле.

Установки Божественные, заповеди даны не для того чтобы их исполнять тупо, а для того чтобы их вживлять в сердце, чтобы они стали драгоценным содержанием сердца и определяли образ жизни. А если исполнять их формально, ничего не происходит, никакой христианин не получается, одна мнимость. Христианская жизнь по-настоящему складывается только тогда, когда человек становится частью Тела Христова и принимает тем самым все Божественное знание, включая и нравственное. Это такая часть тебя, которая, можно сказать, не столько обнимается тобой, сколько ты обнимаешься Ею.

Господи милостивый, дай нам возможность достойно причащаться всегда Твоих Пречистых и Страшных Тайн, дай нам и надежду на то, что Само Причастие будет узнавать нас, так как мы будем узнавать Его. И мы окажемся действительно своими для Господа, как Господь окажется своим для нас.

вверх

Накормление Иисусом многих тысяч пятью хлебами как прообраз Святой и Вечной Евхаристии.

О, бесконечно обширное Тело Христово! Оно не умаляется, сколько бы веков ни проходило и сколько бы причастников ни вкушали этого Божественного Тела! О, бесконечно прекрасная и радостная святая Евхаристия! Для людей, вошедших в жизнь Церкви, ничего дороже нет и быть не должно. Одно присутствие при преподавании Тела и Крови Христовой не только заставляет собраться и подняться, не только не только не оставляет душу равнодушной, но и объективно возвышает душу. С самого начала Божественной Литургии нарастает духовный подъем. И вот настает время, когда звучат слова: «Горе имеем сердца», - и насколько кто вошел в жизнь Христову, в жизнь Тела Христова, которое есть Церковь, настолько сердце и подымается «горе», хотя бы на страшные десять минут Божественной Евхаристии.

Евангельский рассказ о накормлении многих тысяч людей малым количеством хлебов, по общему святоотеческому пониманию, представляет собою образ грядущей Евхаристии. После первой Евхаристии на которой Сам Иисус Христос предложил Свое Тело и Свою Кровь, было совершено на протяжении 2 тысяч лет было совершено множество Литургий, и Телом и Кровью Христовой были напитаны многие миллионы людей. Казалось бы, когда уже совершилось и продолжает совершаться дело Евхаристии, образ, предваряющий дело, становится не нужным. Но Святая Церковь в некоторые воскресные дни продолжает напоминать об этом чуде, хотя бы ради того, чтобы не стало причастие Тела и Крови Христовой слишком обыденным делом, чтобы дрогнуло сердце, хотя бы на миг осознав и пережив то, какой великой тайны оно коснулось, и не только коснулось, а стало участником, причастником.

Теперь и всегда Тело Христово продолжает единить всех, кто к Нему прибегает. Единить, потому, что Христос и вчера и днесь и всегда Той же, всегда неизменен, и Он не просто призывает к неизменному единству, а и совершает это дело единения всех в святую Церковь Своего Тела через причастие Своего Тела. Как поразительно, что, по искаженности греховной человеческой природы, не все люди входят в единство, которое, по-видимому, должно быть так желанным, потому что подлинное единство - это единство любви; - а что, кажется, может быть желаннее любви? Многообразно искаженная любовь не только не производит единение, но даже умножает разделение в мире, отвергающем Христову любовь. Но почему разделение продолжает быть и в тех, кто самим фактом причащения Тела и Крови Христовых входит в единение со Христом и со всеми братьями? Проходит после Причастия некоторое время, и не выдерживает человек этого единства любви.

Любовь - вещь очень ответственная и напряженная, и выдержать свою любовь и любовь ближнего - дело совсем не простое, и своими усилиями с этим не справиться, свои усилия лишь рождают искажения любви. И потому, даже когда действует в человеках Тело Христово, когда Оно становится главным фактором их бытия, так часты разделения всякого рода. И это известный факт не только нынешнего времени, празднующего индивидуализм как едва ли не высшее достижение современной культуры, но и в более древние времена это было известно. «Разве разделился Христос, - говорит апостол Павел, (1Кор.1,13) - Кто Павел, кто Аполлос?»(3,5) Даже в первый век христианства, когда еще Спасителя еще можно было, так сказать, «ощутить ноздрями», вдыхая воздух христианского мира, воздух, который наполнял ноздри апостолов и Самого Христа... даже тогда начались разделения…

Но жизнь идет, и продолжается то устройство, или, вернее сказать, неустройство человеческого общества, при котором безумие достигает уже высочайшей степени. Находятся даже целые народы, которые устами своих идеологов говорят, что для сохранения мира нужна хорошая война, - и совершают эту маленькую победоносную войну, бросая свои гнусные бомбы с Пасхальным «приветом» на почти беззащитный народ. В таком случае невозможно говорить о каком бы то ни было единении в Теле Христовом; видимо, мир перешел за этическую грань бытия, за ту грань, где начинается очевидная подготовка к «этике» антихриста. Когда человеческое общество предпочитает самые многообразные маленькие и нелепые «ценности» - единой и высшей ценности Тела Христова, разделение становится неизбежным, а единение множества индивидуальностей в некое цветущее многообразие жизни, становится почти невозможным. Можно привести многие факты отступлений, от общего единства в духе даже среди тех, кто приобщается Телу Христову. Почему же все-таки, несмотря на известные исторические факты, горькие проповеди святых и открытую нам ситуацию нынешней жизни, почему же до конца не становится горько, но остачтся нечто, что превосходит эту горечь?

Каждый, приступающий к Телу Христову опытно знает: и при этих разделениях - вожделенным, а значит, и действующим остается стремление к правде Христова единства. Где то, в самых глубинах человеческих сердец, у тех, кто идет к Телу Христову, таинственно и непостижимо имеет действовать этот главный фактор жизни. И если бы прекратилась Евхаристия со Святым Причастием, то безусловно, мир был бы разодран на куски и не было бы никакого иного существования, кроме животного и зверского,.

Наше телевидение хочет уверить нас в том, что ничего другого и нет, что существует либо животное, либо зверское, либо одновременно животно-зверское бытие. И некоторые наивные люди начинают этому доверять и к этому привыкать. Но даже они, оторвавшись от очередного дурацкого мистического триллера, сознают, что как бы выпадали из подлинной жизни, духовного бытия. Объективно все же существует правда и «милость, мир и жертва хваления»; правда, превышающая любые человеческие правды, превышающая, но и не отделенная от человеческой жизни: не по разным рельсам катятся жизнь Божественная, духовная и жизнь человеческая. Есть и соприкосновение. Святая Евхаристия таинственным образом (потому она и есть Таинство) и осуществляет это соприкосновение. Результат этого - мир святости, который объединяет нас в некое единое духовное бытие, и потому мы живем и в истории и в вечности. Даже когда не осознаем этого, связь эта есть. И душа чувствует себя участницей непреходящего пира духовной жизни, который в вечности окончательно реализуется в полном и безусловном единстве, которое есть Царствие Божие, где не уничтожается и личностный мир, а наоборот, с особенной яркостью проявляется в особом «аромате» духовной любви, направленной к Богу и к ближним, там в полной мере ближним, а здесь предощущаемым ближним. Слава Господу, даровавшему нам Святую Евхаристию, то высшее и святое средство, которое открывает главные и верные духовные знания, если не в конкретности, не в предметности жизни, то хотя бы в верном переживании, в верном ощущении: вот то, чем стоит жить, а, что вне этого то смерть. Слава Господу, даровавшему нам Евхаристию, благодаря которой мы живем и существуем!

вверх

Причастие – дар единства

Чудо есть выход за пределы тех закономерностей, которые промыслительно установлены Богом. Это не значит, что чудо не подчиняется закономерностям, но оно подчиняется закономерностям иного порядка, того порядка, который установлен Богом для мира духовных, а не природных реальностей. Чудо всегда разумеется и осуществляется как знак и проявление милости Божией.

Чудо накормления Иисусом пятью хлебами пяти тысяч человек прообразует «обычное» дело в духовно-церковной жизни является самым, а именно: восприятие Тела и Крови Господней каждый день множеством людей! Тело Христово не истощается, и это для нас вполне понятно и не требует никаких разъяснений. «Бог рече и быша, Бог повеле и создашася»!

Господу угодно продолжать совершать это чудо. Почему? По любви! Для чего? Самый краткий ответ таков: для того, чтобы каждый человек имел возможность обратиться к спасительному делу Божьему. Приступающий к Тайнам Божиим, тем самым приступает к тому делу Божьему, которое продолжает совершаться здесь и сейчас и для каждого. Но, разумеется, это совершается не безусловно.

Тело Христово, разделяясь на каждого, не разделяет, а соединяет. Соединение это, предлагаемое как дар, становится возможным, когда в личности, в сердце и уме, в душе подходящего к Чаше человека как бы запечатлено стремление нам всем быть едиными в любви Божией и в Теле Христовом! Если этого стремления нет, он причащается в порядке не соединения, а разделения и продолжает оставаться «убийственно» одиноким. И это страшная беда.

Дух разделения, внесенный в мир разделителем и клеветником дьяволом при грехопадении первых людей, коснулся всех, и не только коснулся, а продолжает быть остро действующим духом индивидуализма.

Апостол Павел заговорил об этом всепроницающем духе разделения уже в самых ранних христианских общинах: «я Павлов, я Аполосов»(1Кор.1,12). Пока положительно значимое переживание человеческой личности, не превзойдет греховность этого разделения, личность в некотором смысле и обязана быть одинокой. Личностное бытие есть самое драгоценное из всего, созданного Богом. Бог создал человека как личность по Своему образу и подобию. Иисус Христос одиноко уходил в пустынные места для молитвы. Святая Троица, не разделяясь, неразлучно, но и неслиянно пребывает в трех ипостасях, и эти три ипостаси неразлучно соединены в единстве любви. Для человеческого бытия нормально пребывать и в личностном, одиноком предстоянии пред Богом и в единстве любви. Ненормальность начинается там, где переживание единства любви уходит для человека в небытие, и остается только одно переживание собственного «я», да и то, по греховности, обычно довольно сильно искаженное.

Действие единящего закона любви в причастии Тела и Крови Христовой совершается в порядке того самого единства, которое есть содержание Божественной жизни трех ипостасей. Но одновременно он осуществляется и как закон нашего восхождения, да и может ли быть иначе, если Христос небесный предлагает нам Свои Тело и Кровь.

вверх

О слепоте ума.

Евангельские слепцы хотели исцелиться от одного из самых печальных видов человеческих немощей – от физической слепоты. Но им было дано гораздо большее; они просили меньшее, а вместе с меньшим получили и большее: исцеление от духовной слепоты, которое им позволило духовно, а значит и верно видеть самих себя, других людей, окружающий мир, мир идей. Мир идей верно видится не умом, а тем сердцем, с которого спала чешуя слепоты, что и делается Богом. И если ничего из этого не становится реальным содержанием внутреннего зрения, это означает, что внешнее физиологическое исцеление и имело смысл и цену (ибо Господь не любит отнимать свои дары), а внутренний смысл Его исцеления оказался ими не воспринятым.

Промысел действует всегда, и потому так необходим выбор верно направляемого благого дара Божественного и выбор возможности того, как воздать Богу и людям благим же даром. Это и есть, собственно, главная духовно-нравственная задача любого человека.

Евангелие рассказывает о нескольких исцелениях Иисусом слепых. Во всех этих случаях открывалась непосредственная предметная реальность: освобождения от несовершенства, дефекта и зла, потому что дефект - всегда зло. Но самое замечательное в этом отношении то, что исцеленные Христом люди тут же учились и духовно прозревать, учились видеть те смыслы, которые на деле были намного значимее, намного выше непосредственного факта. Так, предметная реальность жизни, может оказаться не более, чем образом реальности высшего порядка. Один из слепых, исцеленных Христом, тут же начал пророчествовать, стал говорить как зрячий умом человек, стал обличать, внешне зрячих людей как людей, слепых умом. Таким образом, факт прозрения телесного стал одновременно фактом прозрения умственного и духовного. Предмет становится символом того, что выше его.

Светлый ум («око светло»), особенно если он отточен всяческим обучением, может понять учение о промысле Божием, оно не такое сложное. И если получается так, что у людей услышавших, осознавших, понявших и отчасти в силу этого принявших это учение, на деле не получается так жить по отношению к Промыслу, как это заповедуется Евангелием и Христом, это прежде всего означает, что, скорее всего, не ум ответственен за полное усвоение этого учения.

вверх

Прозрение и исцеление

Евангельские исцеления слепых дают материал для размышления о зрении, о незрении и о прозрении, а иной раз и о презрении. При этом один вопрос обычно ускользает от благочестивого внимания читателей и слушателей, хотя не должен бы, потому, что он важен и более или менее актуален всегда. Этот вопрос свидетельствует о неправильной постановке вопросов, которая случается даже с учениками Иисуса. Следовало бы рассуждающим о событиях, случающихся в жизни, почаще спрашивать не почему, а для чего? Именно по причине несовершенной постановки вопроса, вопрошающий часто и остается без всякого плода. Потому что если даже и будет дан довольно верный ответ на вопрос «почему?», чаще всего он не научит тому, как житьи. Разве что в том отношении, чтобы для подобных типовых ситуациях приобрести некоторый опыт. Но этого недостаточно хотя бы потому, что каждая жизненная ситуация одновременно бывает и типовой и уникальной. Вопрос «почему?» способен разрешить только типовую часть вопроса, а уникальная сторона, не менее важная, остается без ответа. И вопрос «для чего?» - верно поставленный и верно разрешенный - дает серьезную перспективу в смысле целостного понимания жизни.

Так, например, обычно, когда человек заболевает, православные люди благочестиво и уныло вопрошают: «Почему заболел?» - и благочестиво и уныло отвечают: «Потому что согрешил». Да кто же это из православных людей не знает что болезнь есть следствие греха? Иной раз даже целые книги пишутся, в которых все их содержание сводится к тому, чтобы показать, что болезнь есть следствие греха. И этот ответ неконструктивен, потому что все и без всяких болезней знают, что грешить не надо. А вот вопрос «для чего?», особенно когда он находит верное разрешение, может приводить к выдающимся результатам, как в понимании, так и в дальнейшем развитии верных жизненных установок.

Для чего евангельский слепой оказался слеп? Чтобы на нем явилась Слава Божия! На нем и на исцелении его от слепоты. Для того,чтобы даже типовым образом увидеть как в слепоте разрешается слава Божия, нужен подход серьезный и творческий.

Слава Божия явилась! Слава Божия явилась и в факте исцеления, а кроме того оказывается, что так разрешается любая ситуация. Даже в простом утверждении - «да явится слава Божия», разрешается и нечто особенное. Да, слава Божия явилась, прежде всего, в том, что было совершенно дело Божие, дело милосердия Божия и дело могущества Божия. Но для верующего человека тоже ясно и без доказательств, что Бог и милосерд, и всемогущ. Всегда важна конкретность, предметность, потому что она и составляет жизнь - тип выстраивает костяк жизни, а сама жизнь отливается конкретностью. В конкретности этой ситуации слава Божия явилась многообразно. Слава Божия явилась в самом событии исцеления, но не менее, - и это составляет предметность и антураж события - Слава Божия явилась через дурость фарисеев, ищущих верных схем и пытающихся жизнь, да еще жизнь божественную, подогнать под схемы! Слава Божия состояла в том, что жизнь божественная преодолела, как и следовало ожидать, все схемы, и преодолела совершенно конкретным образом.

Слава Божия явилась и в том, что эти неумные схематики сказали одно умное слово, сами не зная об этом, как в свое время, несколько позже, один из них же сказал, что «лучше, чтобы один человек умер за людей» (Ин.11,50), совершенно не поняв смысл своего удивительного пророчества. Также и здесь, они нечаянно сказали правду слепому: «Ты ученик Его» (Ин.9,28). Это была правда пророческая, потому что тогда, когда они это говорили, недавний слепой еще был в преддверии того, чтобы стать учеником Иисусовым, чтобы поклониться Ему. Они сказали великую правду, в которой открылась слава Божия, потому что всякое явление в мир нового ученика Христова есть явление славы Божией. Ученик - это тот, кто учится, а если учится - значит, принимает умным сердцем то, чему учится, а для этого работает. Бывший слепой вмиг явился ученым, и слава Божия в нем открылась. Как открывается слава Божия в любом новом ученике - обычно мы не видим ни опытно, ни рассудительно. Каждое явление в мир нового ученика Христова - есть выявление славы Божией, потому что каждый раз, когда является ученик Христов он опровергает действие Адамова греха и его последствия, потому что он открывает в себе качество умной веры. Он открывает в себе знание того, что не дается никаким человеческим знанием. Он, даже когда не выражает это словами, открывает в себе, что Христос Иисус есть Бог, что Иисус есть Бог Слово в Троице Трех Лиц покланяемый.

Слава Божия явилась и в том, как это порою бывало с исцелениями от слепоты, совершаемыми Иисусом, что исцеление от слепоты физической одновременно выявило исцеление от слепоты духовной. Это и выразилось в простых и ясных словах недавнего слепца, сказанных им фарисеям. «Это и удивительно, - говорит слепец, - что вы не знаете, откуда Он… кто чтит Бога и творит волю Его, того(Он) слушает» (Ин.9,30-31). Еще он не знал, что нужно поклониться Иисусу, еще он не стал окончательно Его учеником, но его духовный разум уже заработал, просто и ясно – так как духовное мышление всегда просто и ясно. Урок ответа на вопрос - «для чего совершаются дела Божии?» - можно видеть где угодно и более всего - в человеческих отношениях, даже когда явным образом совершается грех. Вообще прозрение и настоящее видение того, что происходит в собственном внутреннем мире, в человеческих, в государственных, в общественных) отношениях, как оно есть, всегда означает открытие славы Божией. Если верующие люди будут ставиться для себя задача верной постановки вопроса «для чего», а не «почему» совершается то или иное событие, то ответы могут привести к серьезным последствиям, для начала - в своей собственной жизни, а потом, может быть, и кругом себя.

Для чего происходит все и в общественной и в личной жизни человека – это один из самых главных жизненных вопросов. Ответ на него нередко приводит к выдающимся результатам. Самый выдающийся из них - исцеление.

Воскресение - это не совсем то же самое, что «оживление». После воскресения открывается начало иной жизни, а не просто продолжение этой. Точно так же, когда речь идет об исцелениях, совершенных Христом, наиболее верным оказывается применение именно этого термина: «исцеление», а не «выздоровление», потому что по духовному содержанию это совершенно разные явления. Исцеление - это по преимуществу духовное явление, равно как и воскресение, а выздоровление или оживление, даже когда осуществляется через химические средства, - это почти магический акт, разве что медицинская «магия» основана на знании природы (но и колдуны знают некоторые свойства природы и как отдельные природные процессы влияют на организм человека). В Евангелии обычно речь идет о существенном духовном действии, которое имеет название «исцеление», а в особых случаях и «воскресение». Те, кто получают от Бога такую милость, этой милостью как бы вынуждаются к иной жизни, а если они этого не понимают и продолжают вести жизнь, наполненную прежним содержанием, то можно сказать, что никакого исцеления не происходит, а только выздоровление, (равно как если Господь и воскрешает, а духовного воскресения не происходит, речь идет лишь об оживлении бывших мертвыми.)

вверх

Болезнь духа и исцеление

Наше время - это время по преимуществу больных людей, больного общества, больного народа, больного человечества. Именно поэтому нам особенно нужно соотносить наше знание и переживание с фактами евангельскими, потому что и Христос исцелял и больных и воскрешал умерших. Несомненно, Господь Сам хочет и ищет производить эти исцеления, и действие силы Божией никогда не прекращается, и мы знаем безусловно о Его милосердии, потому что милосердием и любовью и производятся эти исцеления. Кроме того, так невыносимо Творцу видеть демонстративные факты испорченности своих творений, а болезни это и есть очевидные факты этой испорченности.

Преимущественно речь идет о тех творениях, которые созданы по Его же образу, то есть о людях. Он хочет видеть их вновь целыми, и хотя окончательное исцеление принадлежит не этому веку, а грядущему, «где нет болезни, печали и воздыхания». Насколько сами создания ищут у Творца своего исцеления; насколько они ищут этого духовно ради Бога, а не эгоистично, - настолько и получают, и это есть факт единства творения с Творцом! И это есть дополнительный повод к тому, чтобы прославлять и благодарить Бога, потому что это соотносит наши жизни и наши понимания с постоянным Божественным. творчеством, которое на седьмой день творения завершилось созданием человека.

Но творчество не прекращается, потому что идет человеческая жизнь, идет человеческая история, совершаются встречи, расставания, случаются болезни и исцеления…Бог - Творец наших жизней, Творец человеческой истории, которая то вступает в соревновательное противление Своему Творцу, то радостно идет в том русле, которое живительно и животворяще ей указано. И именно это осознание, а не теория и сентиментальные чувства делают нас родными и близкими Богу, а Бога делают нам нужным не по эгоистическим ощущениям и пожеланиям, а по великому живому и непосредственному знанию души говорит: «без Бога я ничто»! Это «говорится» всею практикою всей нашей жизни (во внутренних ли психологических переживаниях, в семейных ли отношениях, в профессиональном ли делании, в служении ли обществу) протекает по автономным началам, у каждого - по своему. И пусть не обманывают себя люди с подобным мировоззрением. Это мировоззрение чуждо Бога; оно разрушает божественную жизнь в себе и кругом себя и плодит болезни духа. Наше время - это время тотальной болезни духа, овладевшей человечеством, почти всем русским народом и почти каждым человеком внутри нашего народа. Эта болезнь не абсолютна, многие из тех, кто полюбил Бога и жизнь Церкви, милостью Божией получают исцеления насколько они этого исцеления ищут - и начинается иная жизнь.

Если в человеке что-то сопротивляется этой иной жизни, - то есть некоторый участок жизни как будто остается зараженным, - всегда есть опасность (если этот участок покаянно не лечится), что может произойти то же, что произошло с Ананием и Сапфирой, которые большую часть имения положили к ногам апостолов, а некоторую часть на всякий случай для себя утаили (Деян.5). И тут же пали бездыханными, потому что эта часть, как мгновенная раковая опухоль поразила их жизнь. Немного находится людей совершенно святого содержания жизни, когда все отдается Богу. Не будем искать для себя невозможных подвигов. Но уж. по крайней мере, необходимо покаянно, со стыдом осознавать, что ты болен, потому что некоторую часть жизни утаиваешь для себя. И поэтому надо покаянно искать исцеления от Бога для того, чтобы новая жизнь возобладала в твоем существе, в твоем духовном, душевном и плотском организме, в твоей личности, а если все так и произойдет, то верным признаком окажется то, что ты не останешься один. Рядом с тобою окажутся десятки спасающихся, исцелевающихся, исцелеваемых.

Богу нашему слава! Возблагодарим Бога, и, не забывая Его постоянно целящее действие на наши души, на наши жизни, на жизнь народа, будем постоянно и совестливо оглядываться на то, что с нами происходит, чтобы не оставить ничего утаенным для себя, чтобы все по возможности либо возвращать Богу, либо покаянием умерщвлять негодное. Богу нашему слава, потому что все доброе, что происходит в нас и с нами - от Него!

вверх

О благодарности.

Святой апостол Павел в своей нравственной характеристике людей последнего времени на одно из первых мест поставил неблагодарность (2Тим. 3,2). Неблагодарность представляется делом противоестественным людям нормального нравственного сознания, но честное наблюдение, направленное и на себя и на других, показывает, что настоящее переживание благодарности на самом деле уходит из современного мира, и это становится одним из несомненных признаков нравственного характера, свидетельствующим, что последние времена приближаются.

Если очевидное становится неочевидным, а то, что нельзя забыть - забывается и в жизни редко употребляется, если благодарность исчезает, - значит, налицо нравственный признак последних времен. Порою так трудно вспомнить, когда в твоей душе последний раз возникло острое и напряженное чувство благодарности. Необходимо постоянно иметь в своей душе готовность к благодарному ответу за все и прежде всего к благодарному ответу, обращенному к Небу, иначе реальность религиозного переживания будет мнимой. Если мы не просто «причислены» к клану православной Церкви, но живем православно на деле, нам не нужно никаких специальных поводов для того, чтобы искать, в чем быть благодарными Богу и Небу. И напротив - если мы не видим, в чем, за что и почему быть благодарными, это, скорее всего, признак угасания религиозной веры, самосознания и жизни.

Христос, обратившись к самарянину, единственному из десяти исцеленных от проказы возвратившемуся к Нему, сказал: «Вера твоя спасла тебя»(Лк.17,19). Спасла тебя, спасла уже! И таким образом Он для тех, кто желает читать Евангелие верующими глазами, раскрыл навсегда понимание, что подлинная благодарность - это явление живой веры, а не просто психологическое ощущение или естественный ответ на добро, которое ты явным образом получил. Но если такое понимание входит в наше сознание, в наш разум, в наше сердце, или появляется хотя бы начальный стимул к такому самосознанию, это означает необходимость очень серьезного пересмотра себя, своей души и всей своей жизни. Мы не можем не сознавать, слыша эти слова Христовы, что благодарность – это не просто нейтральное нравственно-психологическое нормальное человеческое качество, а факт и акт веры. Это значит, что благодарность должна быть связана с постоянным религиозным переживанием души; это значит, что благодарность по самому своему качеству должна быть иной, чем то, что обычно кажется благодарностью. Она требует по качеству своему религиозной, христианской, православной переработки души.

Духовно ориентированная благодарность возникает не потому, что где-то о ней прочитал; и не потому, что нечто неопределенное, но похожее на верное дело на какой-то миг ощутил; и не потому, что так свидетельствует догматическая логика, а потому, что так безусловно и неопровержимо велит верующее и знающее Христа сердце, и благодарность предстоит от этого сердца за все случающееся. Легко, кажется, благодарить за проявления чувствуемого очевидного добра. Увидеть добро, а значит, и благодарить за все, в том числе и за труднейшие, болезненно переживаемые порою ситуации человеческих взаимоотношений, различных бед, взваливаемых на тебя Промыслом ради спасения; увидеть это не теоретически, а сердцем, живым, страдающим, но преодолевающим страдание в благодарности, - вот задача действительно религиозная.

Это религиозно нравственное переживание - основа понимания того, что есть благодарение вообще, и это есть постоянно действующий повод для переживания повседневного благодарения. Это требует чрезвычайного преодоления себя, брани с собою, брани с теми духами злобы поднебесной, которые воюют на всех и извне и изнутри, и не знает этой брани только тот, кто уже сдался на немилость «победителя». Но и этого простого начального преодоления - тоже недовольно! Хотя это простое преодоление, как факт и как установка, настолько необходимы, что сомнительной становится религиозная жизнь, если нет этой начальной установки на противостояние всему, что в тебе самом мешает быть постоянно благодарным. Борьба, по великому слову апостольскому, открывается прежде всего в этом великом слове – противостояние. Надо встать «противу»! Но скорее всего, для многих это едва ли не просто литературный образ и само слово противостояние почти ничего не говорит.

Но не только готовность к противостоянию нужна для того, чтобы благодарность раскрылась и постоянно жила в верующей душе, - требуется и практика жизни, требуется живой опыт. Чувства и переживания раскрываются на деле, как в опыте с возвратившимся исцеленным самарянином, который самим фактом возвращения, «поклонения под ногу Иисусову и хвалы Ему воздаяния», и явил образ подлинного благодарения. Дело не только в смутном и радостном чувстве освобождения, но и в реальности возвращения к Источнику освобождения! И потому надо искать в самих себе не того, за что нужно благодарить, - все, что случается должно бы стать источником благодарения, - надо искать, как преодолеть себя, как противостать своей самости, которая видит беду там, где ее нет, и не видит повода для благодарности там, где он есть!

Что значит постоянное пребывание в молитве? Святитель Феофан, заслуживающий уважения по высокому личному духовному опыту, говорит примерно следующее: когда апостол пишет о непрестанной молитве, он, разумеется, имеет в виду состояние души, которое преимущественно направленно к Богу и к Царству Небесному, и которое может стяжать каждый человек. С особенной силой это состояние души образуется в прямых молитвенных действиях, но и не меньше того в духовном чтении, особенно в чтении Священного Писания и святых отцов, в богомыслии и в решимости и готовности переживать свою жизнь, как стояние перед Богом. Таким образом, непрестанная молитва - это состояние души. И в этом отношении дело не совсем безнадежно. Поставив себе эту задачу, можно добиться того, что в силу веры и в силу ниспосылаемой милости Божией это состояние постепенно начнет образовываться и действовать. Действовать более, чем любое другое действо психологического или нравственного порядка. Во всяком случае, плоды могут оказаться гораздо большими. И потому, вспоминая «в молитвах неусыпающую Богородицу», зная что молитвы эти в ее постоянном бодрствовании, направлены прежде всего на духовное бытие человеческого мира, так особенно возлюбившего Ее в роде православном, можно попытаться ответить на эти молитвы поиском того состояния, дороже которого нет ничего, и каждый верующий человека может быть удостоен этого состояния

вверх

Об исцелении от слепоты.

Во втором антифоне Божественной Литургии поются слова псалма: «Господь умудряет слепцы» (Пс.145,8). Не Господь исцеляет слепцов, не Господь умудряет дураков, а Господь умудряет слепцы. Это дает возможность догадаться, что речь идет о том виде духовной слепоты, которая встречается гораздо чаще, чем слепота телесная и, проявляется в частности, в виде глупости, то-есть непонимания ничего вообще: ни себя, ни других людей, ни даже отдаленного смысла событий. Такому непониманию, кроме искаженной грехом генетики, есть ряд причин, например, влияние бесов, которые делают человека глупым; всяческое влияние мира, прежде всего через общественное мнение и проч. Общественное мнение всегда и во все времена - одна из самых дурных вещей. В философии много ложной дури, а в общественном мнении ее еще больше, потому что она более дешевая. Люди по слабости ума (которая тоже есть одно из выявлений глупости,, не привыкшие поработать умом, склоняются под иго глупого общественного мнения.

Еще реже люди пытаются увидеть духовный смысл явлений, духовный смысл личности, общества, истории. Этот уж слишком высоко. Даже гораздо более простые вещи совершенно искажаются, как в личном, искаженном по природе вещей сознании, так и через влияния бесовские, через общественное мнение. Душевная слепота в таких случаях не имеет, по естественному ходу событий, никакого вероятия исчезнуть; кроме, как чудом Божиим, ей пройти невозможно. Чудо Божие выражается довольно простым образом, не привлекая к себе внимания, потому что оно довольно обычно. Такое чудо Божие совершается в большей или меньшей степени со всеми, жизненные дороги которых приводят их в Храм Божий и с этого момента и начинается финальный участок жизни. Он может быть совсем коротким, если человек поздно приходит к храму, может быть очень длинным, если Господь, по Своей милости сподобил человека придти в Храм в ранние дни жизни, но это все равно финальная прямая.

Это даже исторически финальная прямая. С тех пор как великий апостол сказал: «Дети! последнее время» (1Ин2,18), - последние времена как начались с крестной смерти и воскресением Спасителя и с началом истории Церкви, так и продолжаются - финишная прямая истории человечества. Последние времена, потому что с пришествием в мир Господа Иисуса Христа Сына Божия, иначе и быть не может - все, что после этого - последние времена. Точно так же и для каждого человека, его последние времена могут быть долгими или короткими, в зависимости о того, когда его сознание умудрилось Господом.

Человек становится умным не потому, что у него резко увеличиваются способности ума, а потому что его ум приобретает Христово качество, о чем говорит апостол Павел: «А мы имеем ум Христов»(1Кор.2,16), - имея в виду не только себя, но всех, кто приобрел милостью Божией сознательную веру, кого Он, бывших слепцами, умудрил. Разумеется, некоторые природные склонности, в том числе склонности не совсем совершенного ума, могут оставаться и в верующих людях, но в главном они становятся умными. Это ум совершенно особенного рода. Это ум, который людям широко европейски образованным, и умом-то не покажется, и даже может показаться глупостью. Об этом тоже говорит апостол: «Мы безумны Христа ради»(1Кор4,10). Мы безумны для тех, кто ум видит совсем в противоположном, а безумие - именно в том уме, который приобретают люди верующие, в уме, совершенно парадоксальном, Для этого глупого мира – глупо духовное видение всего, что есть.

В Евангелии рассказывается о Божием чуде исцеления Христом двух слепых, просящих у дороги. Они получили больше, чем просили. Правда сначала они, крича, и просили большего, чем сами думали: «Помилуй нас Господи, Сыне Давидов», но потом, когда их спросили, чего же они хотят, они выразили меньшее содержание, которое стояло за этими словами. Они хотели получить лишь прозрение телесное. Но получили большее, о чем свидетельствует Евангелие: они стали мудрыми. Они могли бы, прозрев, заняться своими делами; их новое, прозревшее качество позволило бы им делать свои делишки гораздо более качественно. Нет, они сделали глупый для мира, но чрезвычайно умный по новому уму шаг, они пошли вслед за Иисусом. А это и означает, что они прозрели духовным качеством, умудрились. Вообще нормальная мудрость всякого нормального человека в том и состоит, чтобы идти за Христом. Это парадоксальная и трудная мудрость, а другой нет.

вверх

Приятие даров духовных

Содержание события вознесения открывает Небо, возможность новой жизни, которая теперь не закрыта ни для кого. Значение праздника оказывается весомым для всех. Пред Своим Вознесением Христос говорит о том, чтобы Евангелие Царства Божия было проповедано во всех народах, начиная от Иерусалима. Религия правды и добра, света и подлинной веры именно в этот момент перестает быть религией одного малого народа; содержание религии становится гораздо обширней, чем то, которое предлагалось для одного малого народа, в Ветхом Завете. Новый Завет заключается между всей полнотой человечества и Богом. Не только по содержанию и по знанию веры, но и по указанию на ее распространяемость на всю человеческую вселенную эта вера становится универсальной; она становится верой для всех, кто хочет ее принять. Это не просто вера, как учение и знание, но вера как открытие способа жизни, вера как сама жизнь.

Впервые знание о том, что Бог, открытый прежде малому народу, становится Богом для всех, раскрывается при встрече Ветхого завета с Новым, когда впервые были сказаны слова «Свет во откровение народам»(Лк.2,32), то есть, что свет открывается не народу, а народам. В Евангелии не однажды отдельные лица из других народов обращаются к Иисусу, обычно с глубоким смирением. Так некая женщина, принадлежавшая к другому народу, согласилась на сравнение себя с собакой («и псы едят крохи, падающие от трапезы господ своих» - Мф.15,27). Она получила не только желаемое, но даже и еще больше, чем просила, она вошла в область новой веры, нового религиозного знания, в область новой жизни.

Но в эту область войти не так легко, трудно войти даже в осознание новой жизни. Даже и прямые слова Спасителя, порою сначала оказывались не понятыми и не принятыми Его учениками. Не понятым и не принятым сначала оказался даже факт Его Воскресения: веры недостало. До дня Пятидесятницы, до дня сошествия огненных языков на апостолов новое знание не просто входило в разум и сердце даже самых ближайших Его учеников, с большим трудом пробивая себе дорогу. Даже этим великим и золотых сердцам, этих умах, уже просвещенным общением со Христом, многое было непонятно. Осознание того факта, что Христос явился не просто вождем одного народа, а Спасителем мира, оказалось так трудно сообразуемым с их прежним пониманием. Что, кажется, может быть дороже и значительней тех указаний Божиих, которые Он дает, покидая самых близких Ему здесь на земле? Но не внятными для них оказались даже и эти последние Его слова при Вознесении.

Более того, пришел День Сошествия Святого Духа на апостолов, когда они получили дары говорения на других языках, и это уже самым прямым образом должно было им напомнить об их предстоящем апостольском делании, о проповеди Евангелия Царствия всем, чьи языки они узнали в Пятидесятницу. Но и этого оказалось недостаточным, - и после этого апостолы продолжали оставаться в Иерусалиме, и не покидали пределов Иудеи и Галилеи. И даже после того как апостол Петр прямым и сильным образом, через явление Духа Святого, получил прямое указание идти и крестить язычников, это вызвало такое смущение у его братьев по апостольству, что ему пришлось, почти оправдываясь, убеждать их в том, что он не самовольничал, а пошел крестить язычников по указанию Духа Святого. И только великое сердце апостола Павла, вместившее Спасителя по дороге в Дамаск, осознало, наконец, ту чрезвычайную, величайшую и огромнейшую задачу, которую он первый и стал выполнять - распространение Евангелия и слова Божия по всей тогдашней экумене, всей тогдашней средиземноморской «вселенной».

Но начало этого живого и одновременно метафизического дела открывается в день Вознесения. Собственно, мы все, христиане не из иудеев, - дети Вознесения. Мы рождаемся в тот день, когда Христос возносится на Небо. Наше явление как христиан в мире связано с драгоценным фактом Вознесения Господня. Все христианские праздники дороги для нас, потому что содержание их дает нам новую ступень постижения правды Божией и своей жизни в соответствии с этой правдой. И о каждом можно сказать слова очень ценные, важные и дорогие по самому смыслу происходящего вообще и для нас. И день Вознесения - один из самых высоких, значимых и ценных. Бог уходит от нас на Небо, но уходит от одного народа, приближая к себе всех, все народы. И это радостно до слез, и это дает особый стимул для духовной жизни. Вознесение по своему содержанию есть акт преимущественно духовный, потому что это соединение с миром духовным, с миром небесным. И возносясь от нас, Господь и нам всем, хоть сколько-то ищущим спасения, правды и света, добра и чистоты дает возможность увидеть, осознать и пережить, что и правда, и свет, и добро, и чистота и спасение -, все может быть понято, принято и усвоено не теоретическим, но опытно духовным знанием. Иисус Христос возносится на Небо к Отцу Своему, и нас призывает не только размышлять об этом, но делать те шаги, которые и нас поставят на стартовую площадку, на вершину горы духовной, Елеонской, чтобы и мы, зовомые Христом, благословляемые Христом, протягивающим нам руку, -чтобы и нам воспоследовать с этого духовного Елеона - на Небо. Слава Богу и слава этому празднику: он открывает нам поразительные небесные духовные перспективы, неслыханные никогда прежде в мире и не сравнимые ни с какими иными псевдодуховными перспективами, которые представлялись разными человеческими учениями. «Взыде Бог в воскликновении, Господь во гласе трубнем». И мы молимся о том, чтобы нам дать возможность услышать это воскликновение и глас трубный, о том, чтобы и нам духовным взором увидеть Вознесение не только как Богочеловеческое, но и как начинающееся наше!

вверх