Перспективы любви

    «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк.6,31). Это не просто прикладная нравственная установка, но религиозный принцип жизни. Он означает движение к пониманию другой личности и выражение этого понимания и уважения к этой личности в поступке, потому что так сказал Бог, потому что это соответствует божественной этической реальности,потому что в этом есть глубокая божественная правда, потому что в этом содержатся духовно-мистические начала правильной жизни, потому что так разрешаются жизненные начала по божественной правде. Конечно, это лишь начало божественной правды, потому сам принцип справедливости есть только начальный шаг, по пути достижения окончательного и обширного принципа - любви Божественной - такой любви, которая по образу Божию требуется от человека. Справедливость кажется не очень значительной установкой, но она становится значительной в силу того, что в ней открывается начало высочайшего принципа божественной любви. Внутренний скачок совершается буквально в следующем стихе: «если любите только любящих вас, какая вам за то благодарность», однако «любите врагов ваших»(Лк.6.32,35). Это неневозможный перескок, потому что он совершается в том же самом пространстве - в пространстве искомой любви.

    Итак, сначала – «будьте справедливы», затем - «любите врагов ваших», и наконец - «будьте совершенны»(Мф.5,38), то есть «милосердны». Это только так кажется, чтомилосердие - довольно легкая и понятная вещь, и потому многие, сохраняя природную доброту, склонны признать ее за подлинное милосердие. Подлинное милосердие всегда вещь духовная и совершенная. Оно, по слову Исаака Сирина включает в свою орбиту даже низшие твари в переживание этой милосердной любви, ничто не может утечь из области милосердия. Оно представляет собою совершенную высоту, по сравнению с которой обычная доброта - не больше чем начальная почва, на которой и может возрастать настоящее милосердие как дар мистический, как плод трудной духовной работы.

    Только при знании и видении вершин может строиться путь. Совершенство – это в некотором смысле как линия горизонта: чем дальше идешь, тем дальше отодвигается. До вершин доберешься ли? Возможно, но для этого нужно видеть духовно-нравственный маяк. Меньше вероятности, что собьешься с пути, если будешь иметь его в виду, в то же время отсчитывая свое место по всем своим внутренним приборам, видя эту дальнюю точку и, зная, что она дальняя.

    Лишь в воображении получится сразу же на нее наехать, а наедешь - так и на скалы наткнешься, дело обычное, на маяк не умно наезжать. Стоит иметь верную перспективу. Христианство ориентировано на высшие достижения, но оно всегда трезво напоминает человеку о том месте, на котором он находится здесь и сейчас. Это в нравственном отношении и является наиболее полезным - и знание пути и знание своего места, потому что только тогда и возможно то настоящее духовно-нравственное достижение, которое в конечном итоге позволяет Богочеловеку Иисусу Христу, пришедшему ради спасения всех, спасти тех, кто ищет верных путей и верного знания о себе.

вверх

Беспредельность любви

    Евангельское пространство, которое обымается любовью, начинается с первичного, вполне понятного даже для нерелигиозного сознания требования, заключенного в словах: «делайте другим то, что хотите, чтобы делали и вам». Это естественное требование - та почва, ниже которой всякая нравственная реальность пресекается. Иначе говоря, если кто сам для себя желает одного отношения от людей, а предложить может от себя гораздо более низкое; то есть себе желает лучшего, а другим дает худшее, тот живет «двойным стандартом» морали, который находится за пределами нравственного знания. Начальная площадка любви - «делай то, что хочешь, чтобы тебе делали другие».

    Но Евангелие возносит смысл и содержание любви на недосягаемую высоту не только для нерелигиозного, но и для всякого религиозного сознания. Слова Иисуса «любите враги ваши» - это предел любви, предел, за которым беспредельность. Предел, который для не-христианина просто непонятен, даже если у него нет личных врагов. Он даже теоретически себе не может представить, чтобы у него появились враги, которых он мог бы любить! Это противно естеству, которое требует ветхозаветно-справедливого отношения: платить той же монетой. Этой новозаветной установке - любви к врагам - Господь Бог и христианское учение уделяют принципиальное внимание, ибо это тот самый оселок, вектор, на котором проверяется: действительно ли у человека есть та любовь, которая делает его христианином.

    Христос дает увидеть, почему в любви к врагам открывается такая высота: «Если вы любите только тех, которые любят вас, то какая вам за это благодарность?» В славянском переводе смысл углубляется: «если вы любите только любящие вы, какая вам благодать за это есть». Слово «благодать» переносит сущность дела в плоскость религиозного разрешения вопроса. На греческом языке это слово переносит смысл в полноту духовного пространства. Слово Христа вмещает в себя все смыслы - нравственный, мистический и литургический: благодать и благодарность - Евхаристия!

    Это любовь, которая выходит за пределы естества. По естеству понятно любить тех, кто близок тем или иным образом: по сродству плотскому, по сродству духовному по дружеству, по одинаковому пониманию одних и тех же вещей и проч. Такая органичная любовь кое-что стоит, но не дорого. Правда, когда наступают в нравственной жизни народов кризисные времена, когда в мире бешенствует ненависть, тогда даже эта точка отсчета оказывается порою не начальной, а чуть ли не конечной. Но в каких бы нравственных условиях окружающего мира ни жили христиане, они имеют своим основанием и ориентиром слова Христа, и тогда любовь только по природе - лишь начало пути, а никак не конец. Христианин не может воображать, что он достиг предела любви. Бог, вдохновляя Своих учеников благодатью, призывает к беспредельности! Беспредельность - не человеческое достижение, и никакими человеческими волевыми, чувственными или умственными усилиями не достигается. Такая любовь - дело сверхъестественное, и сверхъестественная любовь есть дар Божий. Беспредельность любви совершается Духом Святым, который, вселяясь в сердце христианина, властно вынуждает его к чуду любви. Любви ко всем! Любви к тем, кто тебя ненавидит, любви к тем , кто творит тебе зло.

вверх

Чистота сердца и любовь

    Апостол Петр пишет: «Очистив души ваши к нелицемерному братолюбию, постоянно любите друг друга от чистого сердца»(1Пет.1,22). Таким образом, первая в этом отношении задача - очищение сердца, потому что только в сердце, очищенное силою Божию, вселяется Дух Святый и влечет к вышеестественной любви. Для этого нужны усилия и решимость, но и здесь главное дело совершается Духом Святым. Господь совершает очищение, но не без нравственного усилия человека. И главный смысл этого очищения - сотворить сердце способным к тому,чтобы Дух Святый, творил в нем свое дело, дело бесконечной, совершенной любви. Помимо и вне этого очищения слова о любви будут только словами, носимыми мимо нас и ветром уносимыми. Словами, которые ничего не будут говорить, которые ничего не будут менять в нас, которые будут звуками пустыми, продержавшимися в нас три секунды.

    Сердце должно стать чистым, чтобы вошло в личность понимание и переживание новой жизни, высшей жизни, той жизни, обладая которой Христос, обращаясь с Креста к Отцу, говорит о своих обидчиках: «Отче! прости им, ибо не знают что делают»(Лк.23,34). Вот закон любви - на Кресте молиться за распинателей! Эта степень любви человеческими усилиями недостижима, но если не ставить внутреннюю задачу поиска хотя бы начатков такой любви от Духа Святого, душа в лучшем случае достигает предела естественной нравственности: любить только своих ближних и не желать никому зла, поскольку не желаешь и для самого себя зла. Это значит быть еще только на пороге внутреннего Храма, Горнего Иерусалима, но так и не переступить его! К Церкви Божьей в первые времена прилеплялись тысячи людей, потому что в заповеди «новой любви» они слышали тот живой идеал, открывали для себя ту живую красоту, которая захватывает все сердце. И когда они в проповеди апостолов и других первых учителей Церкви видели живую личность Христа, когда перед ними, перед их сознанием, перед их сердцем воскресала живая личность Богочеловека, уже совершившего делом такую любовь, для них этот идеал переходил из области смутных ощущений в живую конкретность. В христианской Церкви люди видели обретение таких высочайших, трудных, но реально достижимых принципов жизни, которых нигде в мире они не встречали.

вверх

«Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд»(Лк.6,36)

    Божественное милосердие Христа есть необходимая нравственная цель для тех, кто принял на себя звание учеников Христовых, кто осознает необходимость воспитания, внедрения и раскрытия в себе этого наиболее органичного для всякого человека нравственного качества. И по акту создания, по нашей природе мы - братья, а будучи возрожденными Духом Святым, в святом крещении, - братья тем более, а для братьев свойственно быть милосердными к братьям. Иначе они никакие не братья, а недоразумение, одно название, пустое слово.

    Пытливая личность рассматривает себя не только по любви к испытаниям и самоиспытаниям (это все иногда пахнет довольно дурной психологией) - пытливой личности свойственно входить в глубокие смыслы испытываемого для того, чтобы творческий процесс созидания своейжизни и своей личности не прекращался никогда. Чтобы не было остановки. И тогда входящий в испытание евангельских смыслов может остановиться с известным евангельским вопрошателем, чтобы вместе с ним задать вопрос: «А кто есть ближний мой?» (Лк10,29). Ответ очевиден, но тогда вопрошающие ставят новый вопрос: «Что же это значит - возлюбить Бога всею полнотою и цельностью своей личности?».

    Самый общий критерий для свободного выстраивания духовно-нравственной жизни личности предлагает Само воплотившееся Слово Божие:«если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей»(Ин.15,10). Готовность и стремление исполнить возникаютне по страху наказания,а потому, чтозаповеди сердце ощущает как внутренне необходимое и самоеверное из всего, что может и должно быть. Зная свою недостаточность, мы и воздыхаем о несовершенстве нынешнего устройства человеческой личности по отношению к Личности Божественной.

вверх

О преданности и предательстве

    Евангельский рассказ, в котором воскресший Христос обращается к апостолу Петру со словами - «Любиши ли Мя - паси овцы Моя»(Ин.21,16) - открывает простая и высокая связь между любовью ко Христу, с одной стороны, - и возможностью, даже необходимостью служения людям, так что само служение без любви становится профанацией и карикатурой..

    В кратком разговоре Учителя с учеником Евангелие открывает возможность осознать в сопоставлении нравственную и психологическую значимость преданности и предательства.

    Удивительно, как в русском языке такими близкими словами обозначаются эти два нравственно противоположенных акта. Евангелие показывает, что они лежат совсем близко даже и по времени. Только что мир услышал вопль Петра: «Господи, я тебя никогда не предам! Я всегда буду предан Тебе» И тут же, не успело настать до конца светлое утро, как уже трижды совершилось предательство! Несчастный опыт человеческих возможностей и состояний, увы, показывает, что почему-то так близко оказываются связанными преданность одному, с предательством другому. Это означает, что либо преданность несовершенна по сути или по акту, либо предмет преданности не достоин преданности, либо неустойчивость духовного состояния человека такова, что ничего цельного, единого и прочного в нем нет вообще.

    Надо без всякого самомнения признать, что почти на любое предательство способен всякий человек: предательство Бога, ближнего, детей, родителей, жены, мужа, друзей; и то, что это, Слава Богу, не всегда совершается, свидетельствует не о высоте нравственного мира личности, а, скорее, о том, что Господь не дает падать слишком часто и мерзко. Этот горький, но неоспоримый факт дает возможность человеку осознавать предательство, не подыскивая для него никаких оправданий - ни в жизненных ситуациях, ни в своей природе, ни в лукавом самосознании. Только ясная и честная квалификация своих действий дает возможность прорываться из своих предательств, иначе шаг за шагом множественность предательских болот будет поглощать все глубже и глубже. Это дело известное: чем чаще кто предает, тем меньше это видит, и напротив, честное и горькое покаянное осознание дает возможность выходить из этого предательского строя. Со вчерашним предателем через покаяние и милость Божию совершается переворот, и он становится преданным Богу, своим ближним, собственной душе.

вверх

Служение и свобода

    Трижды спрашивает Господь Петра: «Ты любишь ли Меня?» И Петр каждый раз отвечает: «Да, люблю».(Ин.21,15-23). И каждый раз Господь предлагает ему возможность и самопроверки этого чувства - и его предметной реализации. Эта возможность открывается в словах Учителя, слышимых Петром после его «люблю». Учитель как будто предлагает ученику осознать, что если в этом чувстве есть правда, то нужно ориентироваться не на внутренние ощущение, оно может быть ошибочным. Здесь как бы слышится: «Не надо останавливаться на своих ощущениях. Не в том дело, что ты чувствуешь». И вообще, когда речь идет о таком высоком духовном напряжении, как любовь, дело вообще не в том, что слышится в сердце, дело в том, насколько и как это будет в реальности осуществлено. «Если любишь Меня, паси овцы Моя». И это «паси» направленно не на «здесь и сейчас», а на будущее.

    «Здесь и сейчас» являются не больше чем начальной душевной платформой для будущего, «здесь и сейчас» определяет только порыв в виде простого сладкого душевного ощущения, которое, как и все ощущения, имеет обычный психологический характер и может быть неустойчивым. Это обычное свойство всех душевных ощущений - на них нельзя серьезно ориентироваться. Определяет дело только жизненная практика, когда она постоянна, когда в ней есть не просто глубина содержания, не просто ясность внутреннего смысла, а неизбежность для себя жить именно так, как это предлагается знанием сердца и жить всегда так. Не по порывам, а всегда и постоянно: любишь - делай!

    Этот принцип особенно остро и болезненно ударяет в священников, если в них работает совесть. Только по большой наивности можно сказать о себе: «Так только этим и занимаюсь, что пасу». При этом и на самом деле можно быть вполне самоотверженным. Но не только в самоотверженности дело, а именно,во-первых, в том типе делания, к которому ты призван, на которое, во-вторых, ты, отозвался решимостью своего сердца и которое, в-третьих, ты осуществляешь именно в тех нормах, какие этому деланию соответствуют.

    Это «пасение» есть одно из главных проявлений общего принципа, который называется служение.И осуществлениеэтого жизненного принципа всегда есть и доказательство и содержание любви. Не только как сердечного чувства, но и не только как внешнего содержания делания (делание внешнее может быть очень похожим на настоящее, так что во внешних формах и нормах они могут вполне совпадать), а в самом духе любви. Эта проверка совершается в свете совести: живешь для себя или для других. Именно так учит любовь божественная, Сам Христос повелевает подчиняться этому принципу - подчиняться свободно и органично.

    Порою и собственные желания и слово Божие говорят об одном и том же деле, а мотивы оказываются разными. И только мотивом на самом деле и проверяется реальность служения. Так в отношении служения Церкви каждый может легко себя проверить - это дело не одних только священников. Любишь Господа - служи тем образом, каким можешь, Церкви Божией и людям ее. Не служишь так - и тогда нечего себе приписывать те чувства, которые являются не более чем сладкими ощущениями. Не ври себе!

    Но и этого мало. Бессмысленно знать о себе правду, если знание ни к чему не приводит. В конечном итоге легко привыкнуть к этой правде, и хотя совесть порою и будет указывать на явные несоответствия, но возникнет вполне обычная привычка самооправданий. И в них всегда ложь, потому что служить можно разными образами и разными силами и разными возможностями; главное - это выдерживать сам принцип, и не врать самому себе. Надо перестать жить различными интерпретациями, когда за служение принимается нечто совсем другое. Либо утверждается, что это дело каких-то особенных людей, высоких, вроде Петра или и других апостолов, или, наконец, только служителей церкви, а не общее. Но тогда бы это осталось только тайным знанием.

    Но сердце, когда оно соотносится с божественной реальностью, знает, что правда - она для всех правда. И значит, надо эту правду осуществлять, чтобы в личности и в жизни все стало подчинено закону духовной гармонии, чтобы не было разброда и шатания. В этом отношении христианину следует проверять себя буквально каждый день: стал ли этот день днем служения – хотя бы в сердечном переживании. Видишь в Церкви неустройства, воздохни, и может быть, этот вздох станет вздохом служения; видишь беду, которая происходит с твоим народом и страной, не останься равнодушен и не посмей сказать, что виноваты кто угодно, только не ты. Наберись мужества сказать себе: «Я виноват тем, что ровно ничего не сделал, чтобы было иначе». И это уже станет платформой для начала служения. Служение обнимает не одну только внешнюю деятельность, а весь строй личностной жизни человека. Любишь Господа - служи. Любишь человека – служи. Любишь отечество – служи. Любишь дело - служи! А если не начал еще делом и истиною любить, хотя бы начни каяться в этом, и это будет началом служения.

    Любовь имеет нескольковерных признаков. Главный из них - действительно любить всех вообще, насколько это возможно, в созерцании, и всех, кто связан с тобою по ситуации единством жизни - уже вполне делательно и конкретно. Это означает любить так неискаженно, чтобы тот, кого ты любишь, оказывался полностью принятым в твой глубокий внутренний мир. Это стремление включить в свое самосознание, в свое переживание, в свою личность всех тех, кто каким-то образом связан с тобою, Апостол Павел назвал «расширяющимся сердцем». Настоящая любовь всегда имеет склонность к тому, чтобы сердце расширялось, включая в себя в конечном итоге всех, как это и было у Христа-Спасителя, почему Он и сказал : «будьте совершенны», и это совершенство есть прежде всего совершенство любви.

    Индивидуалистическая и пристрастная любовь, даже при чудесах некоторой жертвенности, есть любовь собственническая (мое!). Различить это не всегда можно и не всегда легко, особенно в семейных отношениях. Но есть два хороших отличительных признака. Во-первых, в настоящей любви всегда действует жертвенная самоотдача. Во-вторых, любовь подлинная всегда уважает свободу того, кого любит, хотя это не означает, что любовь (свобода) отпускает на грех!

    Заповедь любви - это не набор законнических указаний, императивов нравственной жизни. Это не закон, а образец духовно-нравственного принципа бытия. Глядя на этот образец, можно строить и все остальные принципы своей жизни, и в целом - всю свою духовно-нравственную действительность. Это возможно и необходимо только в том случае, если признать Христа своим Богом и Учителем. И это - дело любви! Когда эта выстроенность на основании основных внутренних установок, на основании принципов христианского жительства, предложенных Христом и принятых в свою жизнь, уже действует – если случаются отступления, всегда есть возможность выправиться - к этому призывают любовь Христова и собственное покаяние. Покаяние - это и есть выравнивание и вхождение на пути любви, усвоенные и принятые личностью как свои. В этом и состоит очень простая христианская жизнь.

вверх

О супружеской любви

    В мире, вовсе не признающем Христа, проблема супружества и вообще отношения мужского и женского полов решается, как попало. У одних, то есть у тех, у кого отсутствует нравственный закон и хотя бы интуитивное ощущение чистоты, она может решаться вообще по-животному и даже порою хуже, чем у животных. Когда ни закона нравственного, ни чистоты чувства не существует, тогда может твориться все, вплоть до уголовных преступлений, которых на этой почве совершается довольно много. Когда же у людей существует какое-то ощущение внутренней чистоты и просто доброе отношение и постоянная привязанность к одному и тому же лицу (муж, жена), этот вопрос решается, во всяком случае, по внешним проявлениям, в нравственном отношении, более или менее, приемлемо.

    Природное влечение лиц двух полов и добрые нравственные отношения между ними есть не более чем психологическая платформа для настоящего брака, в котором всегда осуществляются верные духовно-нравственные содержания. Это открывается в символическом слове Христа «плоть едина»(Мф.19,5). Это то единство, ради которого Бог, сотворив Адама, создал из материала самого же Адама помощника ему, Еву, для того, чтобы в реальности личного, человеческого бытия, могла действовать главная заповедь - заповедь любви.

    Она предполагает не просто сердечные ощущения и не может быть простой схемой или абстракцией: правильные, но отвлеченные понимания любви могут служить лишь проверочным материалом. Суть любви - самоотверженная самоотдача ближнему. На этом и строится христианский брак, который возможен во всей своей полноте и содержании лишь в христианстве. Таинство утверждает брак, то есть бытие двух лиц быть в том единстве, выше которого ничего нет, потому что это единство во Христе. В браке двое собираются во имя Христа, а не просто во имя свое, не ради только своих удовольствий, семейных радостей и прочее. Это совершается тогда, когда встречаются два человека - и для обоих Христос в их жизни есть самое главное, к чему душа тянется больше всего, как то, о чем больше всего хочется думать, переживать и говорить, что занимает все жизненное устройство.

    Сколько раз апостол Павел упоминает Имя Христово! Почему? Да потому что он этим только и дышал, Христос и был - вся его жизнь! И это – образец. Нормально для христианина, чтобы Христос был центром его жизни, чтобы о нем пела его душа, чтобы о нем звучала и дышала его молитва - это норма! Но немного находится таких духовно-мужественных людей, которые реально ставят перед собой задачу - сделать все для того, чтобы Христос занял подобающее, главное, центральное место в их жизни. А когда такая задача не ставится, то и в жизни не получается ничего.

    У тех людей, в душе которых начал действовать Христос, ошибки могут быть, и этого не надо пугаться, совершенных людей нет. Ошибки были и у святых. Это не страшно, потому что ошибки преодолеваются верной дорогой личности, которая любит Христа. Необходимо только постоянно, проверяя себя, справляться с Церковью и с Евангелием. Ошибки могут быть, как частные, скоропреходящие, так и длительные - не в этом дело. Дело в верности пути, а верность пути может быть, только когда есть верность Христу, верность же Христу может быть только тогда, когда Христос для тебя очень дорог, дороже самой жизни. Всмотритесь в Евангелие, всмотритесь в Евангельского Христа, и вы поймете, что на самом деле ничего дороже и драгоценней в мире нет.

Узнавание любовью

вверх

    Личность узнает другую личность по-настоящему только любовью. Любовь есть переживание бытия одной личности, узнающей другую. Всякое подлинное знание есть приятие. Знание личности производится только через приятие личности. Апостол об этом пишет: «Темже приемлите друг друга, якоже и Христос прият вас во славу Божию» (Рим.15,8). Окончательное и совершенное приятие и познание одною личностью другой может совершаться только во Христе Иисусе, только через Христа Иисуса, потому что Христос есть совершенная личность, достойная окончательной, беспредельной любви. И уже через эту любовь открывается любовь ко всякому другому человеку, насколько в нем отражается Христос! «Друг переживает любовью - бытие и благо своего друга» (Аристотель.) И по-другому быть не может. Когда бытие того, кого любишь (другое «я») становится для тебя так же дорого, как твое бытие, так что страшно даже представить, что это бытие вдруг перестанет быть, и когда благо этого другого «я» так же драгоценно, что страшно и стыдно причинить любую боль, вот тогда можно сказать, что происходит удивительный акт познавания через приятие и через любовь!

    Личность Христа открывается нам не только через Евангелие, но и через Церковь, которая есть Тело Христово, и преимущественно через приятие Святых Христовых Тайн. Потому и не могут нормальные верующие долго прожить без причастия, что в акте причастия и совершается то величайшее действие приятия личности Христа личной любовью.

    Факт небытия Христова был слишком очевиден для Марии Магдалины, она еще не знала, что Христос вечен, и поэтому любовь, как инструмент узнавания, как живое дело узнавания, наткнулась на небытие и остановилась, не узнав. Но свершилось чудо - чудо узнавания Марией Христа, это и есть то, что в ней самой победило жизнь над смертью - бытие над небытием.

    Порою, как ни страшно это звучит, любовь может быть утрачена навсегда. Это значит, что знание другого «Я» было довольно мнимым, что мы знали только некоторые поверхностные, хотя и серьезные его стороны, это значит, но не умели созерцать это знание. Это значит, что в самом знании гораздо больше значим был не он для тебя, а ты сам для себя. Это значит, что любовь была эгоистической и не успела узнать ничего и никого, что смерть наступила прежде чем успела начаться жизнь!

    Знание - это печаль, потому что оно открывает не просто всякие симпатичные черты в лице любимого человека, оно открывает и облик смерти, но жизнь и воскресение любви побеждают смерть. И в этом бесконечно велико значение Христова Воскресения - и для этой жизни. Через него Царствие Божие, которое внутри нас, узнает будущее Царствие Божие, за пределами земной действительности.

вверх

Любовь и пристрастия

    Обычный строй жизни ветхого человека и психологически и нравственно основан на пристрастиях. Среди людей, не признавших правду Христову, практически невозможно найти тех, кто пытается жить без пристрастий. Пристрастие состоит в том, что для человека отдельные предметы, прежде всего люди, выделяются из числа других и обычно за счет других. Одних он любит, других ненавидит, к третьим равнодушен. И любит как раз за счет тех, к кому равнодушен или к кому имеет прямо отрицательное пристрастие, называемое неприятие. Это не всегда очевидно. Но никак невозможно не заметить тот особый тип отношения, который называется положительное (любовное) пристрастие.

    Это пристрастие на самом деле не таит в себе по сути никакой любви, а является, напротив, ее искажением, как бы ни казалось тем, кто пребывает в пристрастии, что это и есть подлинная любовь. По сути нет ничего необыкновенного в том, чтобы некоторых людей любить больше, чем других; как известно, и у Христа был возлюбленный ученик, но не за счет других апостолов. Исключение из своего сердца других людей как раз свидетельствует об обычном для падшего человека разделении мира человеческого, который по природе был создан Богом как мир единый, - разделении, которое началось уже у Адама.

    Это единство по природе стало гораздо менее существенным, чем выделенность собственного «я», и, в лучшем случае, тех, кто как бы является продолжением этого собственного «я»: своих детей, своих родителей, своей жены, своих друзей. И эта выделенность своей индивидуальности стала основанием для грубого ли, тонкого ли, но индивидуализма. Его пытались преодолеть в новое время западные христиане, но пришли к персонализму, который, хотя и содержит понимание ценности человеческой личности, но как у людей, живущих пристрастиями, единство и солидарность человеческой природы, находится длят них на втором или на третьем месте.

    Пристрастие начинаетсятам, где есть осознанное, или хотя бы пребывающее во внутреннем психологическом опыте желание обладать объектом своего пристрастия. И когда объект пристрастия, скажем, бьет тебя по щеке, возможны только два выхода, одинаково греховных: либо рабское подкаблучивание, либо гневное отвержение от этого своего кумира. Пристрастие делает любимого человека кумиром, а кумиру воздаются жертвы, а когда кумир ведет себя нехорошо, его нужно поставить в угол - отстранить от себя. А поскольку отношения, к сожалению, в нашей жизни часто выстраиваются по принципу очарования, так легки либо очарования без всякого предела, когда кумир остается кумиром, либо разочарования следуют за очарованиями. Потому в человеческих отношениях необходима некоторая холодноватость; Пушкин писал однажды Вяземскому: «Твои стихи слишком умные, а поэзия, прости Господи, должна быть несколько глуповата». Так вот, любовь настоящая должна быть несколько холодновата и тогда-то в ней разгорается настоящий огонь. Огонь не в жаре психологии, а в твердой и осознанной готовности к самоотверженной самоотдаче. Всегда. И даже тогда, когда не выдерживаешь накала этой самоотверженной жизни, все равно к ней возвращаешься.

    Многие люди знают только свой храм, а в другом храме им неуютно. Понятно не только психологически, но даже и нравственно и духовно некоторое стремление к постоянству; когда есть единство в главном, единство Храма, единство священника, единство встречаемых лиц – понятно, и допустимо и желательно. Но если это единство оказывается за счет более важного, если единство в главном оказывается как бы и не существующим – тогда беда. Для таких людей гораздо дороже то, что они слышат от своего конкретного, «живого» учителя, тем то, что они могут услышать от Христа, Который для них в таком случае становится «мертвым», а Воскресение Христово для них остается теоретическим фактом, которое они, конечно, признают как исторический факт, но для их жизни этот факт не существует. И Христос тогда напрасно умер и напрасно воскресал. Потому что в таком случае для них оказывается гораздо важнее рассыпающееся и непрочное человеческое единство.

    Пристрастия порою могут казаться имеющими нравственный и духовный характер, но это – мнимость: они действуют сильнее, чем то стремление ко Христу, о котором с таким высоким чувством говорит апостол Павел: Ничто «не может отлучить нас от любви Божией». (Рим.8,39) Никакие беды, никакие невзгоды, ничто из тварного мира - ничто не способно разлучить! Это невозможно, во-первых, по самому качеству божественной любви, а во-вторых, по тому личному притяжению к центру правды, живому центру правды, Которым является Христос, распятый и воскресший!

вверх

Любовь сердца. Созерцание

    Дни памяти Иоанна Богослова всегда показывают странную и болезненную закономерность: почитание этого великого благовестника любви, хотя бы по количеству людей, приходящих в этот день в церковь, крайне незначительно.

    Между тем, не только в словах Апостола, но и в жизни его нашла великое подтверждение высокая духовная теория. Обычно в жизни находит подтверждение более факт любви к людям, чем любви к Богу. Любовь к Богу, видимо, и должна быть более интимной, внутренней, скрытой, менее проявляться в острых делах и поступках. Изысканное открытие любви к Богу, бывшее, например, у Игнатия Богоносца, любимым словом которого было «любовь моя распялася», от каждого ожидать не приходиться, но едва ли меньшее слово любви к Богу сказал апостол любви - Иоанн Богослов. Все его первое послание - это не прекращающееся слово любви. Более всего к Богу, а затем и к людям. Но он не только не противопоставляет эти два направления любви, а наоборот, сводит их воедино, говоря прямо: «Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец»(1Ин.4,20).- ненавидит, в том смысле, что не хочет видеть, отводит от себя, не любит, попросту говоря.

    Каждый хочет любить, но все вкладывают разные смыслы в это слово. Многие вкладывают верные смыслы. И тот, кто хочет любить, а говорит, что у него не получается, может иметь простой и постоянный урок и в этом уроке учиться. Это урок слова, которое больше, чем просто слово. Довольно прочитывать каждый день первое послание Иоанна Богослова, - но и все его Евангелие пронизано духом неземной любви. Она слышится даже в почти теоретических словах начала Евангелия: «В начале было Слово....» - и душу слышащего захватывает этот поток высочайшей любви.

    Содержание и энергия такой любви, по-видимому, остаются невостребованными, видно, эта любовь не нужна, поскольку она представляет собою великую тайну, которая хотя и открыта каждому желающему ее открыть, но требует ответственного делания. Эта тайна не откроется тем, кто называет любовью некоторую, не очень высокого характера душевную эмоцию, простенькое приятное движение сердца. Тайна настоящей любви открывается только в ответственности и свободе. И не случайно именно этому тайнописателю любви, была открыта и тайнопись последних времен. И эта апокалиптическая тайнопись написана тем же духом любви.

    Ищущий настоящей духовной любви, пусть ищет ее открытия в великом слове апостола любви Иоанна Богослова. Любовь эту Иоанн Богослов предлагает как неизбежную для всех, кому Христос стал живым источником жизни и бесконечной радости.

вверх