Необходимо преображающее действие Святого Духа на души, чтобы обычный падший эгоцентризм греховного бытия не просто ушел, а стал бы заменен прямо противоположенным принципом - служением.

***

   Служение может быть необыкновенно высоким и чрезвычайно значимым, но оно никогда не будет для человека полезным и не будет хорошим примером, если оно не будет служением смиренным, если оно будет совершаться в самодовольном духе. Не будет нравственной пользы и для тех, кто видит его. Оно будет дезориентировать, особенно если при этом сам человек будет призывать к смирению и послушанию.

***

   После просвещения апостолов действием Духа Святого вся их последующая жизнь стала пронизанной исключительно верным принципом нравственной психологии жизни человека в этом мире. Этот принцип, который называется служение, выразил в кратких, но сильных словах Сам Спаситель: Если вы, ученики, хотите быть, как ваш Учитель, знайте, что "Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить"(Мф.20,27). Хотите оказаться в естественном состоянии первенства, что же, перед вами для этого открыт путь сверхъестественный: стремитесь своим служением оказаться ниже других, стремитесь в социальных и человеческих отношениях занять последнее место, будьте и живите для других, и тогда совершится для ветхого человека совершенно парадоксальный и невозможный, до самоубийственного ощущения, принцип духовной жизни - "унижающий себя, возвысится".

***

   Всякое нравственное делание, совершаемое ради Бога, ради Церкви и ради людей, совершается неизбежно в том порядке, который в Евангелии называется замечательным словом - служение. Если жизнь и делание совершается у человека не по нравственному принципу служения, оно совершается неправильно, и жизнь христианская не складывается. Делание в порядке служения совершается доброхотно; это закон, который предлагается апостолом. Многие могли бы согласиться, что делание в порядке служения необходимо, но что можно с собой поделать, если доброй охоты нет? Святой апостол Павел предлагает идеальный закон, действующий на твёрдых основаниях принятого христианского сознания и практики. Немногие люди природно склонны к постоянному доброхотному деланию, совершаемому в порядке служения. Если же доброй охоты нет, значит, в начале должен действовать более простой, хотя и трудный принцип - принуждать себя к доброделанию, чтобы потом оно стало естественным свойством духовного организма, чтобы охота к доброму деланию стала естественным свойством нового принципа жизни, принятого под влиянием христианства.

***

   Когда человек слышит призывание Бога и, услышав, следует за Богом, он вслушивается и в другие евангельские слова. Одно из них - простое слово Апостола: "Доброхотно дающего любит Бог"(2Кор.9,7). Человек, последовавший за Христом, принявший основания церковной жизни, начинает делание ради Бога, ради Церкви и ради людей. И если такое делание не совершается, т.е. если человек, продолжает жить, в основном, ради себя, это значит, что он ещё не приступил по настоящему к жизни христианской.

***

   Апостол Павел, противопоставляя служение человекоугодническое служению Богу, призывает служить именно Богу. Это противопоставление могло бы показаться странным в свете слов другого Апостола - Иоанна Богослова о соотношении о любви к Богу и любви к своему брату. Апостол Иоанн говорит именно о сопоставлении, а не о противопоставлении любви к Богу и любви к людям. О таком сопоставлении, при котором, если нет одного, сравнительно меньшего, то неверным, греховным оказывается и большее, т.е. любовь к Богу. Речь, разумеется, идет о том, что служение ближним должно осуществляться в русле духовного и нравственного служения Богу. Тогда никакого противопоставления нет.

   Если же служение ближним осуществляется по каким-то автономным мотивам (тщеславие, профессиональный долг, и проч.), если при этом служении отсутствует Бог в осознании и переживании человека, который даже, кажется, иной раз самоотверженно служит, то он подпадает под суровое слово о человекоугодниках и лицемерах.

   Угадать совершенно точно, где находится граница между человекоугодием и подлинным служением в русле духовном, не всегда так уж просто. Это просто лишь в очевидных случаях. А в таких пограничных, промежуточных ситуациях, когда и собственная совесть плохо подсказывает, и интуиция молчит, и в тонких психологических рефлексиях можно запутаться, все совсем не просто.

   Но известен верный, хотя и редко используемый критерий того, насколько делание совершается в духе служения Богу. Этот критерий содержится в словах Апостола: "приемлите друг друга, якоже и Христос прият вас во славу Божию"(Рим.15,7). Это приятие, духовная приемлемость сердцем другого лица, приятие бескорыстное, радостное и спокойное, дает служению верный импульс и открывает духовно верные перспективы.

   Легче и естественнее производить проверку, того, в каком духе совершается служение, как оно соотносятся с теми высочайшими реальностями, с которыми пришел Христос, - в дни, которые оказываются особо значимыми отметками между минувшим и будущим. И когда соотнесение верно, служение людям совершается в духе божественном, а не по человекоугодию и лицемерию, в том высоком духе, в котором человек может служить на любом месте: матери семейства, врача, педагога, чиновника, даже занимающего немалый государственный пост - на любом месте, - т.е. в соответствии с Христовым служением.

***

   Как поступать с согрешившим человеком? Прежде всего говорится: иди и обличи его сам, то есть останьтесь вы вдвоем. Но это обличение будет действительно и действенно лишь тогда, когда между вами будет Святой Дух, то есть, когда оно будет с любовью, когда оно будет настроено не на своеволии, не на самодовольстве и раздражении, а на знании правды Божьей и на сердечном стремлении к тому, чтобы правда Божия свершилась. И тогда душа горит любовью к согрешившему ближнему, и ты стараешься; ты хочешь в нем восстановить правду Божию, и это производится Духом Святым. Ты приходишь и говоришь: "Брат, ты согрешил, ты нарушил правду Божию". Но может быть так, что он не слышит Духа Святого, тогда иди и пригласи двух или трех свидетелей. И вот вы тогда вчетвером говорите согрешившему брату: "Брат, ты согрешил". Но если он опять не слышит, Дух Святой опять отходит и тогда остается последний способ - обличить его перед Церковью, потому, что в Церкви полнота Духа Святого. Тогда обличение становится служением Церкви.

***

   Христианину следует всегда помнить заповедь "блаженнее давать, нежели брать". Это одна из самых трудных заповедей, потому что в падшем человеке действует ощущение, прямо противоположное: лучше получать, чем отдавать. Вслух это скажет не всякий - особенно те, кто хоть сколько-то живет нравственными принципами. Но внеэтическая интуиция полагает в приобретениях один из смыслов жизни. И даже когда в жизни получается отдавать довольно много, психологическая заповедь, главный мотив, по которому человек оказывается склонным отдавать, лежит совсем не в нравственной сфере. Особенно легко отдавать излишнее - почему бы не отдать? Старую и опротивевшую одежку, сухой кусок хлеба…

   Наверное, так же обстоит дело и с ценностями духовными, с ценностями нравственными. Так, святые сначала получили от Господа дары (иначе и отдавать было бы нечего), но потом отдавание стало смыслом всей их жизни. Получили, с одной стороны, как дар, а с другой стороны - в результате насыщенного духовного труда! Не было в жизни не потрудившихся духовно, которым бы Господь просто так дал дар Своей правды и ведения духовного и желания осуществить эту правду в своей жизни.

***

   Труд познания, труд духовный для тех, кто знает дело, - не меньший и не менее тяжелый, чем труд телесный. Многие христиане пытаются трудиться трудом молитвенным, но обычно - малоплодно, Без молитвенного труда получается не молитва, а простое вычитывание ежедневных правил. Постоянное вычитывание, даже усердное и ежедневное, не дает познания, а является лишь психологическим основанием и условием для такого познания. Подлинный молитвенный труд есть одна из форм приобретения духовного знания.

   Также и покаянный труд есть один из каналов, по которому проходит подлинное духовное, можно даже сказать богословское знание. Но когда вместо покаянного труда предъявляется только результат этого труда - исповедь, как будто бы покаянный труд уже совершился, никакое знание не приходит. Это подобно бессмысленному ожиданию того, что вокруг нас, лежащих под деревом, падали бы плоды, желательно - очищенные, и прямо в рот…

***

   Очень наивно предполагать, что, прочитав несколько книг, уже можно считать себя обладающим подлинным духовным знанием. Для того, чтобы опытное знание стало и словесно отточенным, точным, не совсем неуместным окажется и книжное знание. Не имея опытно узнанных божественных даров, небезопасно и для себя, и для других предлагать кажущееся настоящим духовное знание. Может оказаться, что такое исключительно книжное знание, даже и довольно точное, будет скорее дезориентировать, чем ориентировать людей, так как оно не опытное, не приобретенное духовным трудом и не дарованное Богом, а полученное потребительски, без всякого труда. Подлинное духовное знание, это и материал для проведения подлинно духовной жизни, и условие для проведения такой жизни и требует труда. Жизнь без духовного труда невозможна.

***

   Того, кто не желает служить, порою может кольнуть слегка совесть, но всегда найдется и отговорка: а чем я собственно могу служить? Этой отговорки может оказаться достаточно для того, чтобы не служить никогда и никому всю жизнь; для того, чтобы с глубоким презрением и ненавистью относиться к самому принципу служения; для того, чтобы посматривать свысока на тех, кто оказывается готовым к служению. Эта отговорка: чем я могу послужить? - действует априорно так, что никогда не возникает никакого желания по отношению к кому бы то ни было быть в услужении. Порою люди самой жизнью были обязаны совершить дело простого служения, но даже и не видели этих возможностей, а когда встречали тех, кто вместо них, будучи совсем не обязанными, совершали это дело служения, впадали в дикое исступление и злобу и по отношению к человеку, который вместо них занимался этим делом, и по отношению к тому, ради кого это служение совершалось, и даже иногда по отношению к жизни в целом. Так противно было видеть себя хуже тех, кто служит, что порою они даже готовы были делать дела антислужения.

***

   Порочное сердце хочет не служить, а наоборот, повсюду ищет служащих ему. Но тот факт, что мы пришли ко Христу и к Церкви, при всем нашем несовершенстве выражает нашу готовность, может быть очень слабую, может быть почти мнимую, может быть в ничего не значащих порывах, - готовность соглашаться со Христом, а не с теми, кто против Христа. Даже если против Христа оказываются целые народы, предавшие и предающие Его, мы со Христом, потому что сердца наши знают великую и глубокую правду слова Христа, потому что как бы мы ни оказывались мало способными к тому, к чему призывает нас Христос, мы знаем, что правда у Него, а не у Его противников. И мы, даже если не умеем воплотить правду Христову, призывающую нас к этому воплощению, смиренно склоняемся перед этой правдой. И в этом - наше служение.

***

   Служение Христу есть дело очень простое. Оно открывается не в сентиментальной мечтательности, а в любви к Церкви и готовности всегда слышать и делом совершать Евангелие Страшного Суда - "алкал Я, и вы дали Мне есть…, был странником… был болен… и посетили Меня..."(Мф.25,35-36). Эта готовность, когда она находит воплощение, и означает, что мы немощные и бессильные, можем очень много силою укрепляющего нас Иисусу, потому что мы слышим Его.

***

   Целомудренное присутствие души Божией Матери в этом мире не позволило евангелистам сказать сверх того, что они сказали, ни одного слова, которое смутило бы Ее смиренную высокую чистоту. Она как бы замыкает уста каждого, кто хотел бы сказать о Ней.

   И был только один момент, когда Она будто вышла из пределов Своего смирения. На деле Ее устами говорил Дух Святой, которому Она не могла не подчиниться. "Отныне, - сказала Она, - ублажат меня все народы". Ей не надо было лично возвыситься, она по неизбежности изрекала пророчество, которое должно было исполниться. И оно исполнилось, потому что все народы, соединенные в Святую Церковь, не могли не ублажить Ту, Которая по своему неповторимому служению оказалась высшим идеалом всех человеков. "Честнейшая херувим и славнейшая серафим", чистейшая от начала, Она стала еще более чистой от того, что сквозь Нее, как сквозь сосуд, прошел чистейший Дух и родился плотию Иисус Христос. Чистейшая оттого, что орудие страдания, как и было предсказано, прошло Ее душу и Она во смирении, то есть в полном и совершенном мире с Богом, приняла это страдание и тем совершила Свое служение.

***

   Среди потребностей человека не последнее место занимает вопрос первенства. Часто этот вопрос связан с вопросом власти, потому что тут к первенству присоединяется возможность управлять и манипулировать разными состояниями и содержаниями человеческого стада - от самого крохотного, в виде своей семьи, до самого крупного, каким может быть государство или даже человечество, по склонности некоторых кругов к влиянию на весь мир, что сейчас, пожалуй особенно становится заметным (глобализм). Это один из самых серьезных грехов во всей современной государственно-общественной жизни (может быть, самый серьезный).

   Но по этической сути дела важен прежде всего сам принцип - принцип первенства, принцип власти. И принцип первенства не отвергается ни Христом ни христианством, он только переносится либо вовсе в другую сферу, либо приобретает очертания, совершенно обратные обычному человеческому пониманию. Например, Христос говорит: "Кто хочет между вам быть большим…" Он не говорит, что не нужно хотеть быть большим, Он просто предлагает другое применение этому принципу - "да будет вам слугою" (Мф.20,26). Вот и разрешение вопроса. Хочешь быть реально первым и большим в глазах Божиих, в контексте правды Божией, в сознании верного нравственного устройства, - что ж, это позволяется и даже рекомендуется и предлагается как хороший принцип жизни, но только в одном случае: если он разрешается в верном нравственном содержании. А верное нравственное содержание есть служение. И дело, разумеется, не в том, что в результате такого служения ты получишь почет от других людей, потому что тогда случае служение оказывается не целью, а средством к достижению самовозвышения через других людей, что балует внутреннее стремление к тщеславному переживания быть значимым в обществе. Так обстоит дело в обществах не только живущих не христианскими принципами, но и среди многих церковных людей: не хочется быть последним, уж пусть не первым, но не последним хочется быть, а служить не хочется. То есть все прямо наоборот.

   Что с этим делать? Порою даже искреннее религиозное ощущение провоцирует неверное нравственное решение. Так произошло с братьями Иаковом и Иоанном, великими апостолами и святыми. Для них желаемое первенство состояло в том, чтобы быть рядом с Богом. Притом они осознавали и не противились тому, что придется понести почти невыносимые жизненные обстоятельства, жить в некотором пространстве страданий. И Христос подтверждает и их готовность и их возможности, Господь как бы говорит: "Да, у вас получится, но вы еще не понимаете, что это значит - принцип первенства, вы еще не знаете, что такое служить, смотрите на Мое служение, ради которого Я пришел на землю". Этот разговор начался ровно после того, как Христос объявил, что скоро придет день, когда не то, что никакого первенства не будет, а прямо наоборот - Сын Человеческий предан будет издевательствам, позору и крестной смерти. И даже тогда, когда открываются истинные религиозные содержания первенства, даже при готовности к страданиям - оказывается недостаточно, если стремление к первенству не включает главное содержание - готовность служить.

   Мария Египетская, кажется, ничем не послужила людям, кажется, ничем не послужила она и Богу. Удалилась в пустыню и жила там, правда, претерпевая всяческие добровольные мучения, но нисколько при этом не выявляя своей готовности к служению. Да и какие возможности служения в пустыне? Служение всегда предполагает существование другого лица общества, которому можно служить. Служение совершается не из страха и не из человекоугодничества, а по любви и по желанию принести благо и пользу тому, кого любишь. Но кому можно служить в пустыне? Святая Мария Египетская и не сознавала, что ее жизнь станет духовным образцом, духовным ориентиром, потому, что практическим образцом для многих такое жительство не может быть, в пустыню не могут даже немногие удалиться. Этот образ пустынного жития выражает на самом деле гораздо более существенное: а) покаяние и б) предельное самоотверженное воздержание. Вот, собственно, и образец. Но не до гордостного ощущения образца было бывшей блуднице.

   Служение, когда оно осуществляется в верных духовных и нравственных проявлениях, не видит в своем деле ничего особенного, по слову Евангелия: Ддаже если сделаешь все положенное, говори о себе, что я раб, ничего не стоящий". Так оно и есть, потому что, по сравнению с требуемым от нас совершенством, любое несовершенное проявление (а по сравнению с совершенством несовершенно все) и будет означать "раб ничего не стоящий". Разумеется, не стремясь в этом отношении ни к какому первенству, Мария Египетская выявляла своей жизнью то, что органически в ее покаянном стремлении было для нее единственно возможным, и иной способ жизни для нее был невозможен. В этом, по существу, и выявляется служение. Служащий человек не озирается вокруг себя, и на себя особенно не смотрит, и не говорит: "Посмотрите, как я замечательно служу". Подлинное служение всегда смиренно, как служение Христа, Который "послушлив был даже до смерти, смерти же крестныя", потому что в служении есть образ послушания высшему жизненному содержанию. Или, еще точнее сказать - высшему личному содержанию Высшее личное содержание жизни есть Бог.

   В жизни многих людей, а тем более святых, принцип смиренного служения проявлялся в верных контекстах. Они на деле хотели быть первыми пред Богом именно в том плане, чтобы выполнять все, что их верующее сердце и святая Церковь полагает необходимым. Они понимали свое первенство в максимально возможном служении тому, кто предстоит перед ними, в зависимости от тех обстоятельств, в которые они поставлены. Если эти люди, занимали особое место, как власть имущие, они обязаны были служить тем, кто находился в их власти, не только руководить, а именно служить им. Служение это не просто выполнение своих обязанностей, а готовность отдать все, что есть у тебя самого дорогого, ради тех лиц и ради того дела, которому ты служишь.

***

   Выбранный народом человек должен делом служить народу и не так, как он представляет это в своих мечтаниях, но и не так, как это может казаться народу, потому что народ не всегда верно может понимать то, что ему нужно и часто худшее принимает за лучшее. И надо искать верное содержание жизни, лицам выбранным, то есть обязанным служить, тогда они выполняли бы свою обязанность так, чтобы это было и на самом деле лучшим.

***

   Главный образ служения - это служение Богу, и это не закрыто ни для кого. Глубокая ошибка - думать, что только священнослужители в алтаре должны служить Богу. А если кто забыл, Евангелие напоминает: "голоден был, и накормили меня, в темнице был, и посетили меня...." Все отношения, все общения во всем пространстве человеческой жизни составляют поле служения. Это становится возможным, когда человек сознает, что не они для него должны жить, а он для них.

***

   Очень верный признак того, что принцип служения начал осуществляться - прекращение обид. Когда человек делает дело своей жизни во славу Божию и ради служения, он не о себе думает, а о своем деле, о служении. И в таком случае обижаться бессмысленно и нелепо.

***

   Совершать в своей жизни дело служения спасительно для всех, но немногие ищут этого, деятельно стремятся к этому, осуществляют в своей жизни. Те многие, кто этого не делают, не стремятся, не ищут - те и не пытаются открыть в себе образ деятельного христианина. И тогда пусть они страшатся того, что окажутся в глазах Бога никто. И тогда пусть начнется поиск - что должно делать, чтобы служить Богу и людям. Это - самое главное, потому что в настоящем служении, не формальном, без тщеславия, без чрезмерной увлеченности осуществляется главная заповедь - заповедь любви. Без любви служить Богу невозможно. Без любви и людям служить невозможно. Это обман и самообман. Служащий всегда любит, а любящий всегда служит. В служении и есть практика любви!

***

   Ангелы суть духи служебные. Это не сильно понятно, потому что, во-первых, мало понятно, что такое "духи", во-вторых, мало понятно, что значит - "служебные". Что такое "духи" - мало понятно, потому что внутренняя жизнь обычно только называется духовной. На деле она включает в себя опыт некоторых душевных интуиций, окрашенный благочестием, христианским знанием и стремлением к Богу, насколько это возможно, а также - некоторым мистическим опытом, иногда верным, а чаще неверным. Мистический опыт по разному оказывается неверным. У интеллигенции этот опыт искажен пустым рационализмом, а у людей немного читающих и немного думающих о духовных предметах он искажен безумным ощущением огромного жизненного значения темных бесовских сил. Многие в бесов верят больше, чем в Бога.

   Что касается слова "служебные", оно только кажется более понятным, потому что очень немногие и в очень в небольшой степени, заняты тем, что можно назвать служением. В лучшем случае - работой.

   Слуга Божий - это тот, кто свободно и радостно, самоотверженно и целенаправленно исполняет повеления Божии. Завершая земную жизнь, Христос повелевает Апостолам, собравшимся на последнюю встречу с Ним, идти в мир и проповедовать всем Евангелие Царства Божия. И они пошли и повсюду проповедовали, и слово их утверждалось знамениями, с Божией помощью и Божественным знанием. Главное - они пошли исполнять задание Господа. Это, знаете ли, не то же самое, что преподавание в православной гимназии Закона Божия. Время было другое, но и требование было другое - требование служения. Требование к проповеди как к служению, а к служению, как к проповеди Евангелия Царства. Всякое подлинное служение всегда сколько-то включает элемент проповеди о Царствии Божием. Если кто воспринял принцип служения и свое дело как дело служения, это открывается в его жизни.

   Главная нравственная трудность служения состоит в самоотвержении, без самоотвержения служения нет. Самоотвержение не может быть ради чепухи, но только ради истинного и главного, ради Бога и правды Его. Когда имеется искреннее желание делания, а не мечтательное головное ощущение в; когда оно воплощается в делание, то насколько принцип самоотверженной готовности служить главному и лучшему воплощается в жизни, настолько человек и понимает опытным образом, что он служит Богу.

   Апостолы пошли проповедовать не только потому, что Господь повелел, хотя это главное. Кто знает, что такое служение, того с толку не собьешь, это не теория. Но кто не знает, для того служение может быть даже противным. И порою, когда он встречается с делом служения, он по злобной зависти готов возненавидеть человека, в котором воплощается этот принцип. Верующий человек, честно при свете совести, взглянув на свою обыденную жизнь, увидит, что в его жизни чрезвычайно мало обретается дела, которое осуществляется на принципе служения. И считая это ненормальным, он кается. Это минимум: не можем делать, как следует, так хотя бы сознавать, плакать, просить прощения, признавая, что самое верное, к чему следует стремиться - это служение. Служение - одно из главных нравственных действий в жизни человека, потому что оно выводит его из индивидуалистического мирка, и заставляет жить для других; служение настоящее есть всегда дело любви.

***

   Самые высокие Евангельские слова, сказанные некоей женщиной от имени всего человечества, - прошлого, настоящего и будущего, - от всех и навсегда: "блаженно чрево, носившее Тя..."(Лк.11,27), оказались применимы только к одной Матери из всех бесконечных миллионов матерей за всю человеческую историю. Блаженна Пресвятая Богородица, блаженна и потому, что родила Спасителя миру, блаженна и потому что оказалась достойной столь высокой чести, блаженна и потому, что жизнь Ее до явления к Ней Архангела, благовествовавшего Ей радость велию, была наполнена тихим духовным блаженством и возрастанием в Храме Божием; собственно, это и было источником блаженства.

   После рождества Ее Сына и Сына Божия Ей было пророчествовано, что орудие пройдет Ее душу, что Ее блаженство будет одновременно, как это и бывает с подлинным высоким блаженством, связао со скорбью и болью. Готовясь и принимая при земной жизни Ее Сына осуществлявшуюся скорбь и боль, дошедшую до предела при Кресте, Она вместе с этой скорбью и болью получала и источники непрекращающегося блаженства и прежде всего - от таинственного знания, Кто Ее Сын! От того знания, которое и заставляло Ее слагать в сердце Своем все слова, которые Он говорил, и это также становилось источником блаженства.

   Можно заметить, что когда слова Божии действительно слагаются в сердце, они и составляют источник блаженства, потому что они не просто слагаются, но живут как слова Божии, а жизнь слова Божия в человеческом сердце, когда эта жизнь действительно осуществляется по Слову Божию, и есть источник блаженства. Кто хоть раз испытал, как действует слово Евангельское на сердце, тот знает это безусловно, и ему ничего говорить об этом не нужно.

   Сердце Божией Матери было блаженно, и жизнь Ее была блаженна, и скорбь была блаженна, потому что всякая настоящая скорбь блаженна, потому что настоящая скорбь - это всегда жертва, а жертва - это всегда любовь!

   Речь идет, конечно, о настоящей скорби, потому что большей частью люди живут не настоящими скорбями и хотя скорбят, но от причин либо надуманных, либо пустых и не достойных скорби. Настоящая скорбь - это жертва, значит, любовь.

   Блаженно чрево, блаженна Матерь Божия; вся жизнь ее в земном бытии и была жизнью блаженного и скорбного переживания радости со-бытия со Своем божественным Сыном!