Благая весть о спасении (Лк.1)

   “Се раба Господня...” - говорит Дева - и “отыде от Нея ангел” (Лк.1,38) - отыде, потому что тем самым вся предшествующая история человечества завершилась. Слово Ее согласия архангелу послужило началом неслыханного действия Божия - таинственным и непостижимым вселением в Нее Духа Святого и тем самым, зачатием в Ней Сына Божия. Этим начинается Его спасительное действие, почему Церковь и поет - “днесь спасения нашего главизна”, - еще до Рождества, уже днесь. Поэтому праздник Благовещения и события, связанные с этим праздником, предвосхищают те же смыслы, что и события Рождества Христова. Поэтому в большинстве православных сербских, греческих и иных храмов на Царских вратах изображается почти везде Благовещение Пресвятой Богородицы: врата в рай, врата во святая святых Храма, врата в Алтарь открываются благой вестью о спасении.

В алтаре через освящение Тела и Крови Христовых как раз и осуществляется дело Промысла Божия, спасающего всех, для кого благая весть в их переживании действительно становится благой и блаженной. Эту благую весть впервые от ангела услышала Мариам, а вслед за Нею слышат и все читатели и почитатели Евангелия. И эта благая весть для верующих христиан и определяет весь смысл и содержание их жизни.

Надежда на спасение становится вполне основательной и закономерной тогда, когда благая весть о спасении открывает вход в осмысление и переживание собственной жизни, когда эта благая весть становится центром духовного бытия. Благая весть, которую услышала сегодня Пресвятая Дева, своим смиренным согласием открывшая дело спасения, открывает и в нас смиренное согласие на всякое дело Божие, совершаемое в нас и с нами, потому что через смиренное согласие входит в нашу жизнь благая весть о нашем спасении.

“Слава Дщери Царевы внутри” (Пс.44,14) говорит пророк Давид, и главный смысл этих слов раскрывает значение и содержание праздника Благовещения, потому что внутри “во утробе” Пресвятой Богородицы, воплощается Слово Божие и Слава Божия. В духовно-нравственном смысле это событие стало возможным, потому что и в этом смысле оно открыло внутреннюю славу Дщери Царевой. Эта слава многообразна. Личная духовно-нравственная слава, внутренняя слава Дщери Царевой, главным образом, заключается в смирении.

Велико смирение, когда человек, имеющий основания оценить себя высоко, оценивает себя не высоко. Больше смирение - когда человека не просто иные человеки, но и силы ангельские оценивают высоко, - смириться и принять это как безусловный факт, но и не сравнивать себя ни с кем. Смирение, которое является ныне у Матери Божией - несравненно!

Архангел является Пресвятой Деве (Лк..1) и говорит Ей невероятное и невозможное слово: “Зачнешь от Духа Святого”. Она не протестует, не говорит: “не может быть”. Она с доверием, но и с изумлением вопрошает: “Как это может быть, если Я мужа не знаю?” Последующие слова Архангела не только не проясняют, но еще более непонятным делают его предложение: “Дух Святый найдет на Тя и сила Вышнего осенит Тя!”. Рационалистическое человеческое несмирение в таком случае может сказать только одно: “Не может быть!”. Высокое смирение Пресвятой Богородицы, в которой, безусловно, говорит совершеннейшая вера в то, что вестник Небесный может сказать только правду, какая бы она ни была непонятная, отвечает Своим смиренным аминь - “Да будет Мне по глаголу твоему” - и тем самым утверждает начало спасения. “Днесь спасения нашего главизна”. Беспримерное смирение Пресвятой Девы и не может быть примером, любой беспримерный пример может лишь удивить, поразить и заставить преклониться! Но любой беспримерный пример может и показать, в каком направлении находится верное движение жизни, верный вектор. Единственно верный вектор жизни для любого человека, который ищет правды и верности, - это стремление и готовность к исполнению воли Божией, какою бы странной она ни казалась!

Для большинства людей, воля Божия, выраженная в заповедях, представляется невыносимо тяжелой, либо скучно архаичной. Другим (романтикам по природе) она кажется как бы естественно легкой, но при этом делается обычный выбор, когда отклоняется то, чего не хочется и принимается лишь то, что приятно. Даже если это “приятно” представляет собой только игру воображения.

Лишь в стремлении узнать и исполнить волю Божию, жизнь человека выявляет смысл высшей правды и высшей красоты! День Благовещения это день смиренного величия людей, смиренной красоты подвига, готовности к подлинному служению, которое всегда начинается с внутреннего слова: “Да будет мне, Господи, по слову Твоему”.

Поддержка Промысла сказывается либо нужной человеку либо не нужной. На деле, объективно, она нужна всегда, а субъективно? Господь говорит: “Нужна тебе эта поддержка? Доверься Мне, доверься Мне полностью, и вот Я что тебе говорю: “Ищи прежде Царства Божия и Правды Его (Мф.5,33). И все, что тебе нужно для жизни. приложится”. Многие люди, серьезно и испытанно проявившие верность Господу, когда наступает решительный момент, где требуется проявить веру, как доверие, “пасуют”. Проверка эта приносит печальные результаты. Та живая, мощная, несхематичная, полнота веры, которая на деле была проявлена многими святыми и не только святыми - которую бы хотелось видеть у каждого, улетучивается, на нее-то и не хватает человека. Не доверяет человек, что Господь сделает обещанное!

Господь в заповеди “не заботьтесь” говорит не о том, чтобы мы перестали в поте лица своего добывать хлеб свой. Он говорит: “не заботьтесь” в том смысле, чтобы душа была свободна от этой заботы. Да, тело пусть будет в поте, а ты не заботься, тем самым доверяя Богу.

Ученики Христовы посылаются “проповедовать лето Господне приятно” (рус. Благоприятно – Лк.4,19) “Приятно” не в современном русском словесном ощущении, а в глубоком славянском смысле слова, исходящем из корня – “приятие”. Следует проповедовать лето Господне, т.е. наступающий год Господень или любой другой срок, эпоху, как приемлемые. Если всяческие времена и сроки находятся в руке Промысла, ведущего как общечеловеческую историю, историю народов, так и историю души и жизни каждого отдельного человека, то каждый религиозно ориентированный человек, осознав приемлемость предлагаемых Промыслом обстоятельств, порою очень трудных, принимает их в надежде, что и грядущее будет приятным, как данное Промыслом. Но это еще недостаточный критерий приемлемости, потому что по содержанию легко и по ощущению легко можно романтически ошибиться. Время проходит, и бывшие неприятности подергиваются тонкой дымкой забытости, а радости остаются в светлой “памяти сердца”, более глубокой, чем, по слову поэта, “рассудка памяти печальной”. Но необходимо держать в памяти сердца и те обстоятельства, которые содержали в себе скорбные переживания, и иметь дерзновение и мужество принять и согласиться и с ними, как посылаемыми Богом, приемлемыми, принятыми. То же относится и к будущему.

Мы уже привыкли совершать одно странное и невозможное дело. Когда впервые, еще доопытно, его предложил Иисус, многим слушателям оно показалось таким странным, что они навсегда отошли от Иисуса, хотя до этого ходили за ним толпой как его ученики. Это было Его учение о Себе как о хлебе жизни. Они так и сказали: “Как жестоко, (странно – рус.) слово сие, и кто может снести его?” (Ин.6,60). Но для нас это стало почти постоянной, приемлемой и даже без особого размышления практикой жизни. И когда-то у нас хватило какого-то внутреннего переворота ума, чтобы признать, что это - правда Христова, которую следует слушать. Точно так же, и только так же можно относиться ко всякому слову Христову особенно же, когда это слово повелевает, принуждает к прямому, непосредственному деланию. Только при этом условии вырабатывается практически верующий христианин. Только при этом сама жизнь начинает наполняться настоящими смыслами и содержаниями, только при этом условии постепенно входит настоящая духовная, тихая, великая и содержательная радость. Радость, потому что живёшь в русле божественного Промысла, сознательно живёшь, и лучше этого ничего нет, но это может быть принято и усвоено только опытно, только практически, но если принял сердцем, что слово Божие содержит в себе всегда абсолютную правду. И задача состоит в том, чтобы следовать за словом Божьим, и тогда оно приведёт, иной раз быстро и заметно, а чаще всего потихоньку и незаметно к удивительным результатам в жизни и в душе. Слово Божие, если оно выполняется, не оставляет никого из выполнителей без результата, и результат этот - настоящая жизнь, которую так естественно всегда ждать.

Промысел действует всегда, и потому так необходим выбор верно направляемого благого дара Божественного и выбор возможности того, как воздать Богу и людям благим же даром. Это и есть, собственно, важнейшая духовно-нравственная задача человека.

В шестой главе Евангелия от Иоанна постоянно повторяется слово, которое содержит суть учения Иисуса Христа о Самом Себе как о “хлебе жизни”. Я есмь хлеб жизни!”(Ин.6,35). Это слово открывает смысл духовного дела. Чтобы получить хлеб как земную пищу, необходима соответствующая деятельность; ровно так же для тех, кто услышал и принял для себя слово об Иисусе Христе как о “хлебе жизни” необходимо понять, что обрести этот “Хлеб жизни” можно только через особый род делания - духовное делание. Без этого делания хлеб как дар Божий (дар, - значит, дающийся даром) получить невозможно, необходимо производить некоторые делания, которые определяют весь строй жизни, чтобы оказаться способными этот дар принять.

Те, кто этим духовным трудом, духовным деланием не занимается, вероятно, лишь мнимо-воображаемым образом приемлют этот “хлеб жизни”. Они подходят к Чаше, где “хлеб жизни” предлагается как дар, открывают рот и принимают его; и если при этом сознание не переживает, что, причащаясь, они, по слову Апостола, “смерть Христову возвещают”, то вполне возможно, что само Причастие становится для них либо как бы “ничем”, либо -что еще хуже - “огнем поядающим”, и как Апостол говорит, “многие от этого заболевают, а иные и умирают”. То, что должно выявляться для человека, хлебом жизни, становится фактором, ведущим к духовной, а может быть, и к скорой физической смерти.

Каждый христианин может развить в себе готовность и желанность духовно-нравственного пути, живого делания. Сказанные Христом слова “пост и молитва” являются и окончательным образом этого делания и конкретным содержанием духовно-нравственного пути. И если содержанием этого внутреннего делания “в свою меру” будет осуществляться, вероятно, с большой силой станет переживаться “вкушение хлеба жизни”. Дело не в том, что можно стать “достойным” в результате такой подготовки, а в том, что эта подготовка изъимет препятствия к тому, чтобы ощутить духовный вкус этого “хлеба жизни”. Вкушение “хлеба жизни” с предшествующим духовно- аскетическим деланием, к которому мы призваны, как к условию и содержанию начала подлинной жизни, оказывается необходимым в силу того, что только тогда выстраивается нормально и радостно собственная личная жизнь в ее внутренних и внешних содержаниях. Именно это делание оказывается тем основанием, при котором Христос - “Хлеб жизни” - дает возможность верных реализаций самого себя среди других людей.

Помощь Божия часто приходит через различные промыслительно посылаемые скорбные обстоятельства, которые не бывают случайными; это род закономерностей, которые людям падшего мира непонятны, поэтому они и говорят “случайность”. Духовные закономерности в познании Бога, Божьего мира и того, что в мире промыслительно осуществляется, остаются непонятными этому миру.

Искушать Господа нехорошо, но бывают порою ситуации, когда мистические опыты узнавания воли Божией неизбежны. Известный “бомбист” и теоретик народовольчества Лев Тихомиров, эмигрировавший в свое время из России, оказавшись вблизи Парижа, где у него был тяжело болен сын, начал впервые в жизни беседовать с Евангелием, желая находить там ответы на свои вопросы. И каждый день он открывал книгу, и она давала ему совершенно точный и недвусмысленный ответ на очередной вопрос. Злоупотреблять такими испытаниями не следует, но у него, разумеется, ситуация была крайняя во многих отношениях: у него умирал сын, он приходил к вере отцов, он хотел вернуться в Россию.

вверх

“Сын Человеческий есть Господин и субботы” (Мф.12,8)

   Величайшие слова Христа: “суббота для человека, а не человек для субботы” (Мк.2,27) - многими понимаются субъективно и тривиально. Для многих эти слова являются поводом считать второстепенными по отношению к личности человека всякие ритуальные, канонические и даже нравственные нормы поведения. Действительно, этими словами Господь поставил значение человеческой личности на недосягаемую высоту, дал возможность осознать, что любые, даже церковно значимые, то есть более, чем просто человеческие установления, ниже личности. Заповедь “субботы”, хотя и исказившаяся в течение ветхозаветных времен, все же дана была Моисею в Декалоге, для всего народа. Отдавая должное значению этих ветхозаветных заповедей, Господь все же говорит: “суббота для человека”, то есть, личность значительнее любых установлений, даваемых человекам - даже Богом.

Ветхозаветное искажение, в основном, заключалось в том, что форма закона в конкретности ее исполнения представлялась как бы самозначимой. Новозаветное время дало новые виды искажения. Основываясь на этих действительно выдающихся словах Христа, многие люди, особенно либерального уклона, не обратили внимание на последующие за этим словами: "Сын Человеческий есть Господин и субботы" (разумеется, не всякий, а лишь Тот Единственный Сын Человеческий, Который Сам Себя так и называл). Не всякий человек господин субботы. "Суббота для человека", но устанавливает верность применения и осуществления духовно-нравственного содержания жизни - Сын Человеческий, потому что Он есть и Сын Божий. Любой иной сын человеческий выявляет себя, по отношению к "субботе", именно таким, новым образом, потому что он вошел в глубокое духовное религиозное, высшее единство с Единственным Сыном Человеческим. Потому-то он не должен относиться пренебрежительно к "субботе" (суббота имеет здесь выражение любого законничества), на что он, конечно, не имеет права, потому что даже Сын Человеческий Единственный не дает Себе такого права, ибо Сам о Себе говорит, что Он пришел не нарушить закон, но исполнить. Но вместе с тем Он говорит о Себе, что Он есть и Господин того закона, который Он пришел исполнить, то есть привести в совершение. И в таком случае, и любой сын человеческий, верующий во Христа как в Сына Божия, оказывается вместе с Ним, Единственным - господином и субботы, потому что понимает, что эта заповедь дана ради подлинного выявления всей красоты и силы Его личности!

Первая суббота Великого Поста, по обычаю, есть день причастия многих православных людей, это есть день господства и нашего над субботой. День господства над временами и сроками, потому что мы сегодня в Таинстве Евхаристии, соединяемся с Тем, “Кто есть господин и субботы”, и поэтому мы становимся на такой невероятно высокий уровень бытия, как бы и над бытием тварным, потому что в нас оказывается Тот, Кто есть Господин и тварного бытия и всего закона! И именно это дает нам возможность не презирать закон, а с уважением относиться к нему, как к созданному для человека, помогающему человеку, ограждающему любого человека от всякой неправды!

Сегодня великий день, день причастия, сегодня день великой власти, которая делегируется нам Самим Богом в причастии Его Тела и Крови. В этой власти мы становимся выше всякой власти! Выше власти над материей, выше власти социальной и выше любого закона, если этот закон ограничивает наше бытие. Сегодня мы входим в безграничное качество жизни, потому, что это качество присутствия в нас Господа Иисуса Христа - Господина всего тварного бытия. Слава Богу, даровавшему нам такую великую власть.

вверх

“Не здоровые имеют нужду во враче, но больные…”(Мф.9,12)

   Эти великие слова Господа имеют и великое продолжение: “Я пришел призвать не праведников но грешников к покаянию”(Мф.9,13). Таким образом, Господь, по Его собственным словам, с недоверием относится к праведным людям. Понятно, что Господь не может относиться отрицательно к подлинным праведникам, что противоречит букве и духу Священного Писания (“Господь любит праведники – Пс.145,8”). Да и по справедливости не может идти речь о тех, кто в простоте совершает дела правды. По такой логике нужно стараться грешить, чтобы к тебе пришел Господь. "Да не будет". Такая логика несколько безумная.

   Речь идет о действительных праведниках, но, как и грешные бывают разные, так праведники тоже разные бывают. Многие люди стараются жить по природе своей, по интуиции, по каким-то общественным предпочтениям, иногда и преодолевая себя, свои видимые ими самими серьезные нравственные недостатки. Таких людей не так уж и мало, как можно себе представить, глядя на распростертое в мире пространство греха, из которого, кажется, нет прорыва. Это, конечно, не так, в таком подходе есть известный схематизм, в жизни все многообразнее, и праведники в одном отношении, могут иногда быть далеко несовершенными в других отношениях. Праведники совершенные - это большая редкость, но многие люди -это очевидно - стараются жить хорошо, нравственно.

    Некоторые “праведники” обладают одним очень существенным пороком, а другие этим пороком не обладают. Тех, которые этим пороком не обладают, Бог любит и с ними пребывает. А тех, кто обладает этим пороком, Бог не любит не потому, что Бог может кого-то не любить, но любовь Божия до них не доходит, они сами ставят преграду этой любви, потому что обладают этим несчастным пороком. Этот порок можно назвать - самодостаточность. Они пребывают в этой самодостаточности, то есть, у них нет того чувства, что Бог им нужен. Они готовы признать существование Божие, они готовы признать почти все догматические знания, которые предлагает Церковь, они ни от чего не отказываются, им нравится и духовная литература, они могут молиться. Правда, молитва у них странная, - ведь молиться можно Тому, Кто нужен, но, тем не менее, все формальности ими выполняются. Многие из них очень любят молиться по тому приятному ощущению, которое дает молитва, при этом они вполне удовлетворены собой и своей молитвой, и им больше ничего не нужно; они молятся не Богу, а как бы собственной проекции на Небо. Таких людей среди грешников, разумеется, еще больше. Но грешники кто могут скорее очухаться и осознать, что они нуждаются в Боге. А мнимые праведники - в сущности люди неверующие, потому что верующим нужен Бог, без Которого они жить не могут, не по фантазии, не по чувственным ощущениям; просто они знают опытно, что жизнь без Бога не строится. Когда они реально призывают Бога, то видят, что все равно у них много и недостатков, и грехов, и пороков, но становятся видны и те идеалы, которые предлагает Бог. И в соответствии с этими осознанными по опыту идеалами жизнь начинает строиться. Для этого они ищут Бога.

    А те, у которых вместо идеалов живет теория, или вообще ничего не живет, так как Бог им не нужен, ничего не выстраивается вовсе. Поэтому жизнь проходит, а Христа, Господа и Спасителя, они так и не видят. И они очень жалкие, и их очень жалко.

вверх

Промысел Божий вводит во храм Пресвятую деву.

   Благодать Божия во всей ее полноте и во всем существе дела, как действие Духа Святого могла войти лишь в результате воплощения Сына Божия, Его жизни, Его крестных страданий, Его воскресения и Его вознесения и явления Святого Духа на апостолов. Помимо всего этого, благодать проявляется, в лучшем случае, как некоторое неопределенное действие небесного мира на мир земной и как ощущение этого действия в душе. Это ощущение вполне не определенно и не обязательно связано с миром духовным. Благодать в ее духовном содержании, в том ее смысле, который она явила как действие Святого Духа, совсем не является чем-то приятным. Благодать есть дело трудное. Благой дар Божий дается и принимается теми, кто согласен на то, чтобы в своей жизни пойти на этот труд, который состоит, прежде всего, в преодолении себя. Но преодоление себя тоже становится бессмысленным, если не ожидаешь результата, который и есть внутреннее соединение с Богом. Идет поиск некоторого центра бытия, места встречи, в котором осуществляется снисхождение Божества, и восхождение личности (прежде всего во время Божественной Литургии). Эта точка встречи снисхождения неба и восхождения земного и есть центр действия благодати. В окончательной полноте и совершенстве благодать является людям новозаветного содержания в действии Святых Христовых Тайн, то есть в совершенном, полном, глубоком, духовно чрезвычайно мощном явлении небесного мира, явлении Бога в Своих нетварных энергиях, которые принимаются тварным бытием.

вверх

Крестоношение

   Христос, предлагает Своим ученикам, следующим за Ним: “Возьмите крест свой”. Это необходимо потому, что крест человеческий может, а для христианина и должен соответствовать Кресту Христову. Разумеется, имеется в виду крест в его символическом значении.

   Таким образом, “кресты” человеческие могут быть сообразными кресту Христову, а могут быть и не сообразными, не связанными с ним внутренним содержанием. Обычно, когда речь идет о символическом, применяемом к человеку значении этого слова, имеется в виду скорбь, страдание. Страдание часто имеет более или менее реальные основания, то есть особые обстоятельства, при которых не страдать могут только люди очень высокие духом и смиренные душой, (например, чрезвычайная степень материального неблагополучия, ведущая к очевидной смерти скорая болезнь, уничтожающая душу клевета, которая очень остро жалит душу). Люди, которые имеют дары по несению таких крестов, переносят их благодушно. Но чаще встречаются люди не имеющие таких даров – и пищат. Последователи Христа, обычно с большим достоинством и терпением, чем люди мира сего, несут свои кресты, но и христиане пищат под тяжестью своих крестов, подлинных и мнимых.

Дело не в выносливости: выносливость может быть природным качеством, как национальным, так и личным. Но если крест не переживается сердцем и умом как действие Промысла Божия, испытывающего человека страданием, если человек не сознает этого с приятием, хотя и трудным, - такое несение креста не сообразно с жизненным содержанием Креста Голгофского. В наши времена, времена мелких скорбей - сильные переживания этих мелких, а часто и просто мнимых скорбей занимают в жизни главное место; такие мнимые кресты гораздо чаще встречаются и гораздо слабее переносятся, чем во времена, когда христианство жизненно было более мощным и владело народами и лицами, в которых была гораздо большая готовность принять правду Божию как вероучительную, так и духовно-нравственную.

Большей частью современные “кресты” относятся исключительно к области психологии. Иногда бывают сравнительно ничтожные поводы, провоцирующие ощущение скорби, а иногда все поводы содержатся только в уме и в сердце. Правда, из этого не следует, что такого рода скорби не могут быть значительными.

Но есть особая внутренняя скорби, которая мало зависит от человека. Речь идет о духовных болезнях, которые имеют либо наследственный характер и связаны с дурной генетикой, либо общество всем ходом жизни провоцировало болезнь, либо к ней привело чрезвычайное развитие греха, страсти. Так, осуждение может вырасти в сильное раздражение, сильное раздражение в чрезвычайное действие гнева, а чрезвычайное действие гнева - это уже начальная степень эпилептоидности, а при ее дальнейшем развитием эпилептоидности тонкая грань, отделяющая ее от психоза почти не заметна. И тогда порою болезненное страдание становится невыносимым, и не только у него самого, но и у его ближних: с такими людьми трудно и неохота иметь общение. Но если скорбящий человек хоть сколько-то призывает имя Христово, тяжелая и, кажется, безосновательная скорбь становится знаком сообразности его креста Кресту Христову. Становится знаком его избранности. И больные, имеющие большую нужду во враче, чем здоровые, становятся в ряду избранников Божьих. Это трудно понять самоуверенному и наглому сознанию себя в автономном бытии этого мира. Такая самоуверенность с презрением, сверху вниз смотрит на людей скорбящих. Самодовольные люди порою демонстративно не выражают свое негодование и презрение, и как бы даже жалеют, но при этом ощущают свое более высокое значение и развитие. Это ложь, никакого высокого развития в таком "здоровье " нет, а есть крестоборчество, отрицание креста, ненавидение креста.

Осознать значение Креста Христова вполне, может быть, даже каким-то неясным, но сильным сердечным движением могут лишь те, кто жизнью познал немнимость и промыслительность своих крестов. Он смиряется с этими крестами и почитает себя достойным и еще более серьезных крестных “наград”. И потому хорошо, взирая внутрь себя, обнаружить в себе готовность к тем крестным “посланиям”, которые предлагаются Богом Своим ученикам. Посылание крестов Господом есть некий неизбежный факт земной, падшей жизни: предательство Бога онтологическое и закономерное, закономерно же оканчивается страданиями. А когда не обнаружатся скорби, то не радоваться этому надо, а печалиться, оттого что Господь не посылает те испытания, которые необходимы для спасения, что Господь не посылает крестов, которые были бы сообразны Кресту Голгофскому. Может быть, и не следует специально просить, чтобы такие кресты были дарованы Богом, потому что в таком прошении может скрываться очень сильное искушение гордости. Но, во всяком случае, следует со смиренным спокойствием ожидать, особенно с течением лет, что будут посланы скорби, которые всегда нужно быть готовыми нести во Имя Христово.

Не нам судить Бога за то, что Он дал одним, как им кажется, недостаточное семя целомудрия, в результате чего возрастает нецеломудрие; другим - недостаточное семя щедрости в результате чего возрастает алчность; третьим – как они считают, слишком малое семя смирения, в результате чего возрастает непомерная гордость. Не нам судить Бога, тем более, что в этих суждениях всегда содержится неправда.

“Зачем ты меня родила? - спрашивает свою мать неразумная, истеричная дочь, - лучше бы меня не было”. И это не только глупое осуждение матери, это хула и на Бога. Такая хула встречается гораздо чаще, чем это можно себе представить. Правда, порою она носит не остро выраженный характер, только проносится в виде скорых помыслов в душе и тут же улетает. Но след остается, потому что помыслы остаются неувиденными и нераскаянными. Помысел должен быть раскаянным, особенно тогда, когда в нем выражается некая постоянная тенденция.

Существо апостольского делания называется, благовествованием веры, а те, кто занимается благовествованием, именуются благовестниками. Они оказывается способными благовествовать, и на деле несут благую весть о спасении, благую весть о Спасителе, благую весть о Царстве Божьем.

Предтеча - благовестник Христа - до Христа, вышел на благовестие приблизившегося Царства Божьего не потому, что ему так захотелось, и не потому, что в нем бурлили разные потоки мыслей и чувств, которые торопились вырваться, а он был такой гениальный и такой нетерпеливый, что никак не мог остановиться и должен был делать свое дело по внутреннему ощущению и говорить слова, которые в нем бурлили. Благовестники так не делают! Благовестники подчиняются прямому призыву и указанию Того, Кто их непосредственно посылает. Таковы древние ветхозаветные пророки, (включая последнего – он же начальник новозаветной проповеди – Иоанн Креститель). Они явно слышали для других не слышимое, но для них несомненное указание – “Иди и говори!” И не имеешь право молчать! И не от себя, а потому что повелевает Бог!

вверх

дальше >>>